Гаяна
Шрифт:
3
Войдя снова в струйное течение и взяв курс под 45 градусов к оси его, чтобы определить направление космической струи, Юль запеленговалась и удивленно приподняла брови.
– Звездолюб, - тихо сказала она.
– Звездолюб…
– Я тебя слушаю, Юль.
– Оно… движется в обратную сторону.
– Ты хочешь сказать в обратном от Гаяны направлении?
– Да, Звездолюб… Ваш «Юрий Гагарин» летел к нам
– Верно, моя хорошая.
– А сейчас… нас увлекает… в сторону Земли. Евгений Николаевич порывисто обнял ее и расцеловал.
– Я тебя понимаю, Звездолюб… Понимаю!
– мягко улыбнулась она.
– Эта река пространства ведет к твоему дому…
– Но давай проверим, Юль.
Да, космическое струйное течение мчалось к Земле!
Взяв окончательный курс, они полетели где-то вблизи оси открытой ими струи.
Пеленгуясь по звездам, они определили наконец и примерную скорость своего движения относительно ядра Галактики: она в девять раз превысила скорость нашего полета с Земли!
Представьте себе чувство Робинзона, истосковавшегося по своим близким, по соотечественникам и вдруг заметившего у горизонта белое семячко паруса, - и вы построите миниатюрную модель того, что переживал Евгений Николаевич.
Понятно, что Гаяна не безлюдный остров, но как бы ни жилось счастливо в гостях, дома лучше. Пусть ты улетаешь навсегда, волшебный мир Неизвестного неодолимо зовет на нехоженые пути - в сердце твоем всегда будет жить твоя родина, прекрасная, любимая тобой везде!
Они мчались с Юль в сторону Земли быстрее света в десятки раз: несколько месяцев отделяло их сейчас от звезды, называемой Солнцем. Не меняй курса, и ты - дома!
Но это будет позорным бегством… За их спиной друзья и командир, вся Гаяна, доверившая им величайшее творение своего ума…
И они взялись за наблюдения и расчеты их будущего полета с Гаяны на Землю, прокладывать трассу. Еще немного и… можно возвращаться.
Их рабочий день не был нормирован - в этом Глебов расходился с Шелестом и раньше: нельзя сидеть сложа руки, заставлять себя отдыхать, если столько работы вокруг!
Они накапливали наблюдения, пытаясь в редкой горсти фактов отыскать намек на закономерность, обнаружить устойчивые характеристики потока…
– Материя Величайших Пространств и есть эта среда, - утверждала Юль.
– Чтобы обнаружить ее, нужны иные приборы: в этом полете надо решить хотя бы, какими они могут быть. Среда очень разрежена - хорошо бы увеличить собственную скорость нашего «Ри» до субсветовой и пробыть в потоке космического струйного течения как можно дольше.
– Ты права, Юль, но нас так несет быстро, что просто не успеем…
– Тогда, - глаза Юль вспыхнули золотистыми искрами, - тогда, Звездолюб, полетим дальше… мимо твоей Земли! Сколько сумеем - пока хватит запаса энергии, до «точки возврата».
– А потом?
– Будем искать то, первое космическое струйное течение и вернемся…
– Но мы не знаем точно, где оно начинается.
– Будем искать:
– Я слушаю тебя, моя отчаянная!
– Возможно, Материя Величайших Пространств вынесет нас и за пределы Метагалактики! Мы отыщем такой народ, такую культуру, о которой и на Гаяне и на Земле даже не мечтают… А может быть… мои предки не погибли и уже достигли отдаленных миров?.. Почему бы и нам…
Проект Юль захватил Глебова. Если он примет его - это уже не будет бегством с поля боя: они сообщат о своем решении на Землю, передадут все, что им удастся накопить к этому времени: все данные попадут и на Гаяну. Две планеты будут осмысливать и исследовать космические струйные течения, установив быстрое сообщение между собой, а они полетят искать третий обетованный мир.
– Я решил, Юль, - сказал он.
– Твой вариант будем считать резервным… вторым. А пока я предлагаю подождать еще месяц и, если лучшего не придумаем, полетим дальше…
– Пусть так Звездолюб, - согласилась Юль.
4
В свободные часы после этого разговора Евгений Николаевич больше и дольше прежнего рассказывал Юль о Земле, о своей красавице Москве, уже втайне желая, чтобы второй вариант их последующего полета стал единственным - так хотелось услышать голоса родной планеты, поговорить с землянами, узнать… какой у них год, какие изменения в их жизни.
К глубоко скрытому (даже от Юль) разочарованию Глебова, первый вариант все же существовал…
Приемная аппаратура звездолета уловила чьи-то позывные радиосигналы и доложила Глебовым. Евгений Николаевич услышал нечто знакомое, слегка поворошил в памяти и почти крикнул:
– Позывные ксаны номер восемнадцать, Юль! Юль мгновенно оценила значение принятых сигналов.
– Между нашим звездолетом и этой ксаной расположено космическое струйное течение, направленное к Гаяне: мы летели, подгоняемые именно им! Если мы развернемся и войдем в него, то скоро будем на Гаяне…
– А ты так привык к другой мысли, мой Звездолюб, - тихо сказала Юль.
– Твой проект, Юль, давал мне возможность только услышать Родину, а сейчас… я верю, что хотя и позже, но увижу ее! Надо гасить скорость и возвращаться.
Они изменили курс и осторожно стали удаляться от оси течения. Часов семьдесят спустя приборы сигнализировали о нарастании энергетического поля впереди.
– Дыхание стены, - сказал Евгений Николаевич, - но рановато…
Еще через сорок часов приборы обнаружили по курсу наличие массы вещества. Глебов обменялся с Юль тревожным взглядом, включил кибернетическую копию рабочего журнала «Юрия Гагарина», и они внимательно изучили места, где были зафиксированы данные полета с Земли на Гаяну, вблизи этого района.