GAYs. Они изменили мир
Шрифт:
Раннее детство Петра Ильича прошло в городе Воткинск, на Урале, куда начальником сталелитейного завода был назначен его отец, Илья Петрович. Семья у Чайковских была большая; от первого брака у Ильи Петровича была дочь Зинаида, а от брака с Александрой Андреевной, дочерью французского эмигранта Ассиера, шестеро детей: старший сын Николай, затем Петр, родившийся 25 апреля 1840 года, после него Александра, Ипполит и уже через десять лет после рождения Петра – близнецы Модест и Анатолий.
Маленький Петя рос ребенком тихим, нервным, чувствительным и впечатлительным. За ранимость и хрупкость французская
Затем семья переехала в Алапаевск, где отец снова стал управлять заводами, а Петра – ему уже исполнилось десять лет – отдали на подготовительные курсы в Петербургское училище правоведения – привилегированное мужское учебное заведение. Разлуку с семьей он переживал тяжело, учился без особого энтузиазма, писал страстные письма домой, родителям. Оживился, только когда семейство обосновалось в Петербурге, любимая мама опять была рядом. Но счастье его было недолгим – в 1854 году Александра Андреевна умерла от холеры. Эту потерю Петр переживал очень тяжело и долго не мог оправиться. «Я никогда не смогу смириться с мыслью о том, что моей дорогой матушки, которую я так любил, больше нет», – писал он через двадцать три года после ее смерти.
Некоторое утешение нашлось в школе, где еще за год до смерти матери Петра появился новый ученик, Алексей Апухтин, ставший первой любовью будущего композитора. Апухтин уже тогда был весьма знаменит – он писал стихи, и ему прочили славу Пушкина. По характеру же Алексей был полной противоположностью романтичного, положительного и добродушного Петра, подвергая основы, которые казались тому незыблемыми, циничным насмешкам. Роман их длился и в школьные годы, и еще несколько лет после ее окончания – впрочем, уже без прежнего пыла. Приятельские же отношения они сохранили на всю жизнь, и Чайковский позже написал несколько романсов на стихи своего школьного друга.
Музыкой в училище занимались немного, но Петр часто ходил в оперу, а еще брал уроки у пианиста-виртуоза Рудольфа Кюндингера. Впрочем, когда Илья Петрович спросил у Кюндингера, есть ли у его сына способности и имеет ли ему смысл учиться дальше на музыканта, тот ответил, что нет – ни композитором, ни даже выдающимся исполнителем юноше не бывать. Отец, однако, в сына, который к тому времени уже окончил училище и поступил на чиновничью службу при министерстве юстиции, верил и настаивал, чтобы он продолжал параллельно со службой свое музыкальное образование.
Петр и сам этого хотел. Служба ему была смертельно скучна, а музыка по-прежнему притягивала. В итоге в 1861 году Чайковский поступил в недавно открывшиеся музыкальные классы при Русском музыкальном обществе. Через год они были преобразованы Антоном Рубинштейном в первую в России консерваторию, и Петр продолжил в ней свое обучение, бросив службу. Денег в семье почти не было, так как отец за несколько лет до этого потерял в сомнительных сделках все свое состояние, и Петру приходилось подрабатывать музыкальными уроками. Это были и первые годы его серьезного сочинительства – он создал много ученических работ, в том числе
Серьезные занятия музыкой окончательно определили его дальнейший путь, но начали тяжко сказываться на его душевном здоровье, с которым у Чайковского будут проблемы всю жизнь. Выражались эти проблемы в ярких галлюцинациях, состояниях бреда, внезапной сильной дрожи и онемении конечнос тей, которые он сам называл «удариками» – вполне вероятно, что они достались ему по наследству от деда Ассиера, страдавшего эпилепсией. Впрочем, все это оставалось в стенах дома, в консерватории же он считался человеком спокойным, тонким и деликатным. Его ценили за то, что он практически со всеми ладил, не бывал резок, избегал конфликтов. Мягкость и доброжелательность, отражавшиеся на его лице, запоминались всем, кто его знал. Эти черты остались с ним на всю жизнь. Впрочем, при всей мягкости, он мог быть и твердым – прежде всего в творчестве, где всегда шел своим путем.
Творческая самостоятельность начала ярко проявляться у Петра Ильича уже в период преподавания в Московской консерватории, куда его пригласил младший брат Антона Рубинштейна Николай в 1866 году. В этот период он написал первые свои крупные произведения, включая Первую, Вторую и Третью симфонии, фантазию «Франческа да Римини», «Лебединое озеро», а также Первый фортепианный концерт. С концертом вышла любопытная история: Чайковский посвятил его Николаю Рубинштейну, но тот произведение раскритиковал в пух и прах. Тогда композитор, отказавшись в нем что-либо менять, снял посвящение и отослал концерт Гансу фон Бюлову, который с радостью согласился его исполнить, – премьера состоялась в Бостоне и прошла с настоящим триумфом. После этого уже и сам Рубинштейн пересмотрел свое мнение о концерте и в дальнейшем не раз как пианист с большим успехом его исполнял.
Также в московский период Чайковский шлет нежные и наставительные письма своим любимчикам – близнецам Анатолию и Модесту которых он опекал с тех пор, как после замужества сестры Саши о них некому стало заботиться; влюбляется в юного ученика Владимира Шиловского, за счет которого неоднократно выезжает за границу; а затем – в столь же юного скрипача Иосифа Котека. «Я его знаю уже шесть лет, – пишет Петр Ильич Модесту, от которого у него практически не было секретов, – Модест тоже был гомосексуалистом. – Он мне всегда нравился, и я уже несколько раз понемножку влюблялся в него. Это были разбеги моей любви. Теперь я разбежался и втюрился самым окончательным образом». Не обошло его и увлечение дамой – ею оказалась заезжая французская певица Дезире Арто. Страсть Петр Ильич к ней питал исключительно платоническую, восхищаясь ее талантами, но это не помешало ему красиво ухаживать и даже отважиться сделать ей предложение руки и сердца. Дезире предложение поначалу приняла, но друзья композитора рассказали ей правду о его склонностях, после чего она спешно вышла замуж за другого.
В этот же период в жизни Чайковского появляется один из самых важных для него людей – в 1871 году он взял к себе в услужение деревенского двенадцатилетнего паренька Алешу Софронова, который поначалу выучился грамоте, а затем французскому, и даже умел отличать музыку барина от всей остальной. Алеша останется личным слугой композитора до самой его смерти, даже после своей женитьбы. Он был беззаветно предан Петру Ильичу, несмотря на то, что именно ему доводилось иметь дело с самыми непростыми проявлениями личности композитора: его пристрастием к спиртному, припадками и истериками, периодами как глухого отчаяния и апатии, так и исступленного вдохновения, во время которых он был практически невменяемым.