Газета День Литературы # 148 (2008 12)
Шрифт:
Похож до удивления
на крик младенца гром.
И кстати ли, некстати ли
деревьев сонных дрожь,
На снег слезами матери
закапал первый дождь.
Слёзы матери – это "слёзы облегчения". После таких сравнений и эпитетов, когда всё вокруг по существу связывается кровной близостью, связью бесспорной, данной, как говорится, свыше, – называние земли родной звучит не голо- словно, не риторически, а вполне
Тем и живу, что твёрдо знаю:
Ни в горькой яви, ни во сне
Земля, до кустика родная,
Не бросит камень в душу мне.
Конечно, такое знание, как вера в бессмертие, может быть спасением от любой беды, потому что в краю, где ночь "звёзды на веточки нижет", где "сучья, что лося рога", а "стога, словно большие сугробы", где "падают в стороны пни" и "кто-то кидает огни в окна ночных деревенек", – в этом краю поэт дома, имя которому – "Зимняя светлая Русь":
Где он, полуночный страх?..
Плотно смежаю ресницы,
Зная, что в этих краях
Мне не дано заблудиться.
И всё-таки эта – родная до кустика – земля продолжает оставаться в его стихах безымянной. Безымянная деревушка и речкой подпоясалась безымянной:
То под лозою в холодке,
То на виду в объятьях солнца,
Она, как вена на руке,
Всю жизнь пульсирует и бьётся.
В России тысячи таких,
Которым даже нет названья…
Вероятно, деревня, вросшая в берег такой речушки, "затерянная где-то от дорог", с тёмными избушками на курьих ножках, – далека от цивилизации в прямом и переносном смысле слова, но именно она становится необходимым звеном связи между современностью и старинным, теперь уже полусказочным укладом, о котором почти и не помнится, в который почти и не верится, с его языческими приметами и суевериями, как в стихотворении "Сгинул бес, русалок нет…":
Но тогда скажите мне,
Кто в дождливый вечер
На трухлявом низком пне
Зажигает свечи?
............
В полночь кто звенит в овсе,
Да на всю округу?
Эта глушь, собственно говоря, и есть тот заповедный уголок старины, жителю которого не совсем уютно под боком у большого мира, как будто он сам становится редким экспонатом, да, похоже, и действительно им является.
Поэзия Николая Якунина, как и народная, чужда публицистичности и полемичности, образы её развиваются последовательно, закономерно, как и всё живое, органично. Кому-то она может показаться слишком созерцательной для наших дней, но иной она быть не может. И тем более его обеспокоенность за будущее очевидна. Она в вопросах, на которые нет ответа: "Как же мне сохранить для тебя свет ромашек и
Из дома выведут тропинки летние,
Бегут – расходятся,
бегут – встречаются,
Как косы девичьи, переплетаются.
Пусть размечтаешься,
пусть позабудешься,
Броди и час, и день, –
тут не заблудишься.
Шагай одной из них,
что всех приметнее, –
Вернёт в своё село или соседнее.
Конечно, сельские жители "бродят" по этим тропинкам не от безделья, а все по той же вековечной хозяйственной надобности: на полевые работы или косьбу, в магазин соседнего села или в лес по дрова, по грибы или по ягоды, а то и на охоту:
Напрямик через поле по насту,
Как в шалаш, в прошлогодний омёт.
Отсыревшие звёзды погаснут,
Отвердеет на лужицах лёд.
Просочится сквозь лес на опушку
По берёзовым веткам заря.
И внезапно на алую "мушку"
Упадёт красный глаз глухаря.
Об охоте говорится спокойно, как о естественном, обычном деле. Нет здесь и охотничьей страсти, азарта, – это занятие, к которому вынуждает жизненная необходимость. И пейзажная ясность в стихотворении как бы отодвигает думы о предстоящем выстреле на задний план.
Видимо, есть смысл говорить не только об эстетическом, но также и о прикладном значении поэзии в народной среде. То есть в рамках эстетики она нередко выполняет функцию учебника, проповедуя наиболее разумный с точки зрения многовекового опыта образ жизни наиболее доступным и выразительным языком, воздействуя не только на ум, но и на чувства. Так поэтизируется повседневный быт с его яркими событиями и рядовыми заботами, в том числе, например, об огороде.
Беспомощны, как детские ладошки,
Зелёные листочки у берёз.
И только-только первые картошки
Упрятались под холмики борозд.
............
Взметнулись к солнцу прямо
перья лука
И, как штыки, росточки чеснока.
Но в ящиках гнездятся, как цыплята,
Пока что помидоры у окна.
Но этот быт, становясь предметом эстетики, помогает сформулировать поэту такие истины, которые должны быть аксиомой: "Проста, как день, крестьянская наука: хозяйский глаз да лёгкая рука".