Газета День Литературы # 68 (2002 4)

День Литературы Газета

Жертва великая, ибо одно — отвечать за себя, и совсем другое — брать на себя ответственность за поступки других.

И горько знать, что ты — ответчик

За всех, окончивших игру:

То лечит время, то калечит

На роковом своём ветру.

Вторая часть —

забвение. Это ещё жизнь, ещё на земле — но уже в коконе, в ожидании перемены.

Лето бабочки забинтовали — кончается белое лето.

Перегружено сердце, исчерпан надежды запас —

И на кончиках стрелок секунды, как капли рассвета,

Безымянные ангелы ещё не оплакали нас.

Здесь другие краски. Здесь другое всё. Здесь время не течёт — оно капает. Это капли, и в них отражается свет. Это душа отрывается от земли. Это сон забвения.

Или мир погибает во мне,

Или я в нём уже погребён.

Мир постепенно теряет свои очертания, он по-прежнему катится в катастрофу, но уже отдельно — у земли катастрофа своя, у человека — своя. Время ещё не пришло.

Тишь задышит — и вдруг захлестнёт

Мою душу и волей, и далью,

Где космический ветер темнот

Стиснул всё окаянной спиралью.

Но "чаша дней моих накренена" , и на волны Леты одно за других опускаются воспоминания, и воды забвения принимают их — одно за другим.

И на обратной мира стороне,

Любимая, пригрезишься ты мне.

В бездонной, переменчивой дали —

Твой образ будет весточкой с земли,

Где ты живёшь у времени на дне

В забытой, летаргической стране.

И третья часть — седьмая чаша. Последняя чаша гнева Господня и порог, за которым — Вечность.

И кажется — мгновенье

И, пламенем обвит,

Погибель и спасенье

Архангел протрубит.

Здесь остаётся не просто "полшага" до бездны, здесь

уже открыта настежь дверь, и никто не может затворить её.

Ангела-хранителя крыло

Путь мне сквозь вселенную прожгло.

Уже нет препятствий, нет ничего, что бы помешало подниматься дальше.

Слились даль и дорога,

Как бы со слогом слог;

Где вечность слышит Бога,

И слышит вечность Бог.

Дальше всё становится легко:

И приснилось мне, как наяву:

Каплей дождевою по стеклу

Я куда-то в ветер и траву

Из земного времени теку.

Душа, очищенная прежде покаянием, отрешённая от суетного мира, становится светом:

Бессмертную дорогу

Во тьме ночной ища,

Горит душа — как Богу

Зажжённая свеча.

"Седьмый Ангел вылил чашу свою на воздух: и из храма небесного от престола раздался громкий голос, говорящий: совершилось!" (Откровение Иоанна Богослова, 16, 17)

И время остановилось.

Где-то в вышине душа поднимается к Богу, чтобы жить во времени неземном. Это уже совсем другая история, и каждый из нас в свой час поймёт, что это значит.

Душа поднимается к Богу, — а здесь, на земле, остаются солнечные зайчики, брызги света, долетевшие из поднебесья, — потому что люди не уходят без следа. Остаются стихи, остаётся память.

И если кажется, что не осталось ничего, — это вина живых. Шедших рядом, но потерявших Путь.

Елена Голунова МОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ, МОЙ САМЫЙ СТАРШИЙ БРАТ

Елена Голунова заканчивает Литературный институт.

На занятиях семинара прозы, который я веду, рассказы и очерки Е.Голуновой оценивались неоднозначно, что вполне естественно: даже у опытных писателей одни вещи получаются лучше, другие хуже. Но неизменно похвальный отклик встречала её верность, если не сказать приверженность, одной теме — жизненной судьбе тех "старших братьев", кто прошёл Афган и Чечню. Тема — ой какая нелёгкая, и я хочу пожелать Лене доброго пути на этой каменистой стезе.