Газета День Литературы # 81 (2003 5)
Шрифт:
***
Зона действия — жизнь,
Выбираю тебя,
Всё, что было до этого —
Прочь!
Солнце, встав на карниз,
Прокричит, заходя:
"Света больше не будет!"
Ночь,
Ясноглазая жница,
Сверкая серпом,
Спать!
И не знает ещё,
Что стоит за бугром
Столп рассвета,
Кровавый тать.
Легкокрылую мысль
Отпущу попастись
Под прикрытие темноты.
Зона действия — жизнь —
Ни упасть, ни ступить,
Выбираю зону мечты!
А её, голубую,
Не застолбить
Между небом и сонной землёй;
Так,
Глазами дорогу в даль проложить,
А затем переехать душой…
ПОКА В ПУТИ...
Пока в пути тот караван печальный,
Который, лишь по звуку отличаешь,
От остальных, путём идущих дальним,
И ждёшь. И на ночь дверь не запираешь.
А в караване том не спят, не дремлют,
Минут — не тратя, отдохнуть, напиться;
Он день за днём прочёсывает землю,
В надежде чьей-то жизнью поживиться.
Он города обходит и селенья,
Нигде и никогда не долгожданный,
Он пополняет мрака населенье,
А старший в караване — очень странный...
Он смертным ничего не обещает,
А пятаки берёт, как чаевые,
И очень редко смелых навещает —
Ему нужны послушные живые.
Когда из дальних мест за мной прибудет
Печальный караван, то я невольно
Погонщиков спрошу: "А больно будет?"
И по глазам увижу — будет больно...
ПОВОД
Когда умолкнут все звуки,
А Бог устало опустит руки
И скажет: "ВСЁ-о-о-о..."
Ну, разве это — не СЛОВО,
Не повод — завершиться снова
И повториться ещё!
СТЫД
Вы пытались когда-нибудь определить,
Так попробуйте…
Может, это спасёт человечество...
Стыд — прозрение,
Гнев, направленный на самого себя...
Стыд — вершина того неприличия,
Что, покорив, скорей удалиться спешишь.
Стыд — прелюдия к вечности
…………………………………
Но пока лишь Небу ведомо это,
И на землю поэтому
Вниз направлен взгляд со стыдом…
***
Тревожное предчувствие весны
Нагроможденьем образов и планов
Врывается волнами новизны,
Новорождённой зелени обманом,
И всё вокруг доверено ручьям,
И начинает говорить фактура,
И трещины змеятся по камням,
Материи жива архитектура.
И на недолгом зелени веку
Случаются вселенские оттенки...
А чьи-то дни на бешеном скаку
Врезаются портретами в простенки,
И призывают к памяти, как сны,
Но пробуждает от тяжёлой дрёмы
Шальная интонация весны,
Раскатистого искреннего грома
Влетает в мир и рвёт на части суть,
И выбивает из-под ног дорогу,
И ночью очень просто не уснуть,
И звёзд на небе невозможно много...
Олесь Бенюх ДЕЗЕРТИР
Закружило, запело, завьюжило. Вскоре, однако, снег прекратился, ветер стих. И мороз ударил крещенский, всамделишный — градусов двадцать пять будет, никак не мене. Николай пошевелил пальцами обеих ног, ощутил в задубевших кирзовых сапогах влажные портянки. Эх, щас бы развесить их в отцовской избе, да забраться на жарко протопленную печь, да накрыться с головой дедовым кожухом. Сквозь сладкую дрему он скорее угадывает, чем слышит, как мать возится с чугунками и сковородой. Запахи любимых мясных кислых щей и жареной на сале картошки разносятся по всей избе, проникают и под кожух, бередят, растравливают аппетит. Вот-вот придет со своей колхозной конторы отец, скинет мерлушковую ушанку, перешитое из шинели пальто, заплатанные валенки, погреет у печки озябшие руки, достанет из потускневшей от времени горки заветный графин и позовет мать накрывать на стол. Отец выпьет разом стограммовый лафитник, крякнет, понюхает горбушку ржаного и, расправив ладонями седые усы, станет разливать старинным половником щи по тарелкам и мискам всех домашних. И при этом обязательно бросит косточку скромно сидящему у порога Пегому, внимательно осмотрев наличие на ней мяса…