Газета "Слова и дела" №8-9 от 19.08.2014

Газета Слова и дела

Особенно кощунственным выглядело недовольство польской армейской верхушки размером продовольственного снабжения и сроками вооружения ее контингента на фоне ограничения продовольственного снабжения всего населения Советского Союза по карточной системе и острой потребности самой Красной Армии в наращивании вооружения. Тем не менее, Советское правительство нашло возможным выделить для формирования польской армии беспроцентный кредит в 300 млн. рублей (сумма по тем временам значительная) с правом погашения долга после войны для оснащения контингента советским оружием. В пользование польских военнослужащих были переданы служебные и жилые помещения, пункты питания и медицинского обслуживания, транспортные средства. Они получали продовольственные пайки и денежное довольствие, приравненные к нормам советских военнослужащих, участвовавших в боевых действиях.

Процесс вооружения польской армии проходил

в соответствии с августовским 1941 года соглашением, поэтапно охватывая одну дивизию за другой и давал возможность направлять их на фронт. Как уже отмечалось, генерал Андерс отвергал подобный ускоренный порядок вовлечения польской армии в реальную борьбу с гитлеровцами в рядах Красной Армии, дожидаясь оснащения оружием всей армии, чтобы потом дезертировать.

Это только на первый взгляд в действиях командующего не просматривалось логики: требовать как можно более быстрого вывода польского контингента под «крыло» Великобритании, обещавшей полякам лучшее оснащение оружием, и, одновременно, дожидаться завершения процесса вооружения армии советской стороной, да еще и добиваться ускорения этого процесса. Похоже, Андерс готовился преподнести английскому командованию не просто живую силу, но армию, полностью оснащенную дармовым оружием. Это было бы своеобразным подарком «новому хозяину» ради будущего комфортного обустройства дезертиров на новом месте.

Впрочем, генерал Андерс и окружавшая его офицерская знать вели отнюдь не пуританский образ жизни, присущий военным временам. Череда вечеринок сменялась банкетами, банкеты - приемами, приемы - торжественными парадами польских подразделений. Растрата казенных средств стала обыденным явлением. Сам генерал не гнушался финансовых махинаций, скупки и перепродажи драгоценностей, открывал личные счета в зарубежных банках. Жители окрестностей района дислокации польских войск, занятые повседневным упорным трудом для фронта, для победы, нередко с неприязнью замечали праздные прогулки Андерса со своими собутыльниками на легковой автомашине марки «ЗИС», полученной им от Советского правительства в личную собственность. Процесс постепенного морального разложения армейской верхушки бездействовавшего польского контингента в СССР подробно описал в своих воспоминаниях бывший адъютант генерала Андерса поручик (впоследствии ротмистр) Е. Климковский. «...Если бы от количества пиров, - писал не без сарказма бывший ротмистр, - зависел выигрыш войны, то Андерс затмил бы Наполеона». (Е. Климковский. Гнуснейшие из гнусных. М., Вече, 2011., сс. 271, 290, 329).

В июле 1942 года в ответ на направленный за подписью командующего польской армией в СССР запрос Советское правительство дало согласие на эвакуацию оставшихся польских войск за пределы нашей страны. До сентября 1942 г. последние подразделения армии Андерса общей численностью около 25 тыс. человек покинули советскую землю, чтобы туда, как и предвидел Сталин, больше никогда не вернуться.

Однако вторая эвакуация проходила не так гладко, как первая. Она сопровождалась осложнением отношений эмигрантского правительства с СССР. Известие о готовившемся Андерсом выводе войск из СССР вызвало брожение в рядах польских солдат и офицеров. Часть из них, в том числе подполковник 3. Берлинг, отказалась покинуть пределы СССР. Вместе с коммунистами и антифашистами из Союза польских патриотов на территории СССР оставшиеся военнослужащие в 1943 году сформировали 1-ю польскую пехотную дивизию им. Т. Костюшко, которую возглавил Берлинг. Этому польскому патриоту принадлежит знаменитое высказывание: «Я остаюсь верным своим убеждениям бить немцев при любых возможностях и, если потребуется, то из-под знамен белого орла я уйду под красные знамена и буду бить немцев в фуражке со звездой». (Е. Климковский... с. 222 (Прим. ред.)). С мая 1943 г. по май 1945 г. дивизия, проходя свой боевой путь вместе с Красной Армией, выросла сначала до двух армий, затем - до Войска Польского, достигшего по численности личного состава 400 тыс. человек.

В отношении обстановки, возникшей вокруг эвакуации польских войск, представляет интерес справка советского уполномоченного при штабе польской армии майора госбезопасности Жукова. Сотрудник НКВД сообщал, что к нему обратился от имени группы молодых офицеров, недовольных действиями командующего польской армией, адъютант генерала Андерса ротмистр Климковский. Ротмистр, по словам Жукова, попросив оставить содержание разговора втайне от поляков (просоветские настроения или несанкционированные контакты польских военнослужащих с представителями советской стороны карались в армии Андерса тюремным или лагерным заключением), заявил следующее: «...Будучи

в Англии, Андерс находился под большим воздействием как Сикорского, так и англичан, которые требовали от поляков согласия на эвакуацию войск на ближневосточный театр». Жуков далее добавляет, что по утверждению Климковского «указанная группа офицеров намерена добиться отмены эвакуации и просить Советское правительство дать быстрее оружие и отправить на фронт. Если Советское правительство не заинтересовано в эвакуации польских войск и рассматривает ее как внутреннее дело поляков, организация молодых офицеров намерена арестовать Андерса и его ближайшее окружение в командном составе армии, собрать совещание командиров частей, радировать в Лондон, что польская армия выезжать из СССР отказывается, потребовать от Лондона назначения нового командующего и просить Советское правительство направить польские части на Восточный фронт».

Жуков расценил предложение адъютанта командующего несерьезной затеей и порекомендовал ему ждать решения командования. (Там же. (Прим. ред.) сс. 266- 267).

И майор был прав! Советское правительство окончательно убедилось в бессмысленности дальнейшего содержания этой неуправляемой «военщины». Во-первых, Андерс опередил Климковского в эффективности влияния на солдат и офицеров польского контингента. Результатом почти годового насаждения генералом в армии духа дезертирства и предательства по отношению к восточному союзнику стало желание большинства военнослужащих выехать на Запад. Воевать вместе с такой армией против высокоорганизованного вермахта советским вооруженным силам было бы просто опасно. Во-вторых, в условиях начавшейся грандиозной Сталинградской битвы Сталину было не до англо-польских политических хитросплетений. Поэтому советское руководство с определенным облегчением избавилось от этого бремени эмигрантских «нахлебников».

Перед отбытием за пределы СССР, Андерс имел наглость просить советское руководство в рамках (уже не существующего) советско-польского сотрудничества оставить на советской территории польский штаб для обеспечения новых призывов в армию Андерса, которая уже будет находиться за рубежом. В ответном послании представителя Советского правительства заявлялось, что в связи с отказом польского правительства выполнять условия советско-польского договора об использовании польских войск на советско-германском фронте советская сторона не находит нужным дальнейшее формирование в СССР польских частей. Таким образом, Советское руководство впервые официально указало польской стороне на нарушение ею соглашений о военном сотрудничестве с СССР.

Приведенный выше документ майора Жукова лишний раз подтверждал данные советской разведки о ключевой роли Сикорского в этой операции. В информации, в частности, говорилось о том, что идею вывода будущей армии Андерса в Иран и на Ближний Восток Сикорскому впервые подал Черчилль в августе 1941 г. и встретил полное понимание польского премьера. А уже в сентябре того же года Сикорский направил Андерсу первый приказ, запрещавший оставлять будущую польскую армию в СССР и рекомендовавший находить любые поводы для оправдания ее эвакуации (Армия Андерса. Интернет).

Поэтому утверждение Климковского в его воспоминаниях о том, что Андерс вывел польские войска из Советского Союза вопреки приказу Сикорского, запрещавшего эвакуацию, противоречат собственным словам автора, сказанным Жукову, и вызывает сомнение (там же, сс. 254-255).

Скорее всего это попытка Климковского обелить своего верховного главнокомандующего во всей этой истории (с которым он, кстати, был в дружественных отношениях, несмотря на разницу их положения в военной иерархии).

Другое дело, что такой важный государственный вопрос, как эвакуация армии, формально решался не на уровне эмигрантского правительства и его верховного главнокомандующего, а на уровне командующего польской армией в Советском Союзе. Советское правительство протокольные каноны уже не интересовали и в его постановлении прямо указывалось, что разрешение на эвакуацию войск дано в ответ на просьбу командующего польской армией Андерса.

Возможно также, что премьер, не желая засвечиваться в этой неприглядной акции, постарался держаться на втором плане. Не следует забывать в этой связи и соперничество обоих генералов в борьбе за власть и британское покровительство.

Впрочем, учитывая слабохарактерность Сикорского и напористость Андерса при отсутствии настоящей воинской дисциплины в эмигрантских ВС, не стоит исключать и возможность подписания верховным главнокомандующим приказов, противоречивших один другому, а командующему армией - неподчинение приказу начальника. В любом случае, перефразировав классика, можно констатировать, что не всё было в порядке в эмигрантском «королевстве».