Газета "Своими Именами" №16 от 15.04.2014
Шрифт:
Уже тогда Кузнецов выглядел несколько подавленным, но еще сопротивлялся – к примеру, разрешил войскам оставить боеприпасы. Но после первого боя и последующих стычек на границе на него стали давить сильнее, упирая на то, что именно на его участке произошел вооруженный конфликт. В конце концов Кузнецов вынужден был кое в чем отступить. Кроме того, в обход него кто-то прямо давил также на командующих армиями и нижестоящих командиров. К примеру, вечером 21 июня в ПрибОВО представители командования округа, приехавшие из Риги, пытались отбирать боеприпасы, выданные еще 18-20 июня! Но когда прибывший в штаб 11-го стрелкового
В то время как основное внимание по телефону Жукова и Тимошенко уделяли Кузнецову, в остальных округах командиры сидели в своих штабах и ждали распоряжений из наркомата обороны. На какой-то период другие командующие остались без давления Тимошенко и Жукова. Когда же по телеграфу они получили из Генштаба уведомление, что в ближайшее время к ним поступит важная шифровка, то многие справедливо посчитали, что там будет подтверждение требованиям «Директивы 20.06.41» о выводе войск на позиции. И начали выполнять это каждый на свой лад.
В Одесском округе генерал Захаров, не дожидаясь шифровки, приказал всем войскам занять позиции в своей полосе обороны, включая предполье.
В 6-й армии КОВО, как уже говорилось, 97-я и 41-я стрелковые дивизии еще до полуночи двинули отряды поддержки пограничников, оставив пока главные силы дивизий в лагерях. А в соседней 26-й армии 72-я и 99-я стрелковые дивизии находились на позициях полностью. Тем не менее в КОВО долго еще мешали войскам занимать свои позиции в полосе обороны только 5-й армии. К примеру, командир 45-й сд Г. И. Шерстюк вспоминал:
"К 8-30 22-го июня начальник штаба дивизии восстановил связь по линии Ковель – Любомль и вызвал меня к телефону. На мой первый вопрос "Каковы распоряжения свыше на действия дивизии", я получил распоряжение командира 15 СК: "Провокация, частям дивизии быть в гарнизонах в полной готовности, категорически запретить пограничному отряду ведение огня, ждать дополнительных распоряжений". (ЦАМО, ф.15, оп.881474, д.12, с.161.)
Откуда бы командиру корпуса знать, что это провокация? Это командование 5-й армии и округа даже через 4 часа после начала войны мешало выводить войска из лагерей. Начальник штаба 15-го ск, командир которого не давал Шерстюку выводить войска, заставляя их сидеть в гарнизонах, генерал-майор Рогозный:
"Как оценивалась обстановка на границе в этот период, свидетельствуют выводы, сделанные командующим 5-й армией после получения информации 20 июня от одного из работников разведывательного управления штаба округа о явных приготовлениях противника к боевым действиям. Эти выводы сводились к следующему:
1. Немцы воевать с нами не будут, т.к. между СССР и Германией существует договор о ненападении
2. Германия испытывает недостаток в продовольствии и других средствах и начать войну
22 июня в 3 часа 20 минут командующий 5 А генерал-майор Потапов М. И. позвонил мне на квартиру и передал следующее: "Немцы кое-где начали вести бой с нашими погранзаставами. Это очередная провокация. На провокации не идти. Войска поднять по тревоге, но патронов не выдавать". (ЦАМО, ф.15, оп.881474, д.12, с.164, 168.)
Тем же, кто занял свои позиции, в иных местах препятствовали вести по врагу артогонь аж до 10 часов утра.
Важный момент – а когда войска официально были извещены правительством, что завязавшиеся бои – уже никакая не провокация, а война со стороны Германии? Это произошло довольно быстро. Уже в 4 часа 50 минут штаб Балтийского флота получил телеграмму из Москвы, что это не провокации, а нападение Германии – началась война:
«4 часа 50 минут. Быстрыми шагами входит к своему столу В.Ф. Трибуц… Я молча протягиваю ему бланк телеграммы. Вице-адмирал медленно читает вслух:
– «Германия начала нападение на наши базы и порты. Силою оружия отражать противника».
Вздохнув, он ставит свою размашистую подпись. Офицер Кашин берет телеграмму. Вскоре она понеслась по проводам и эфиру в Ханко, Ригу и на остров Эзель, в Кронштадт соединениям, частям и кораблям. Странное дело, мы облегченно вздохнули, будто с плеч спала тяжесть. Кончилась неизвестность. Все встало на свое место. Теперь оставалось действовать». (Пантелеев Ю.А. Морской фронт. М.: воениздат, 1965, с.34-35.)
До соединений сухопутных войск извещение дошло чуть позже, но все равно довольно быстро. К примеру, в 5-ю стрелковую дивизию СЗФ оно попало в 6 часов утра:
«Помню, это было около шести часов, потому что именно в шесть часов еще раз позвонили из штаба корпуса и сообщили, что началась война. Эта новость нас уже не поразила. Гораздо сильнее поразило нас известие, что германская авиация бомбила Киев, Одессу, Минск, Каунас». (Севастьянов П.В. Неман – Волга – Дунай. М.: воениздат, с.16.)
Возможны возражения, что это не военачальники, включая Тимошенко с Жуковым, 20-го, 21-го и в ночь на 22 июня мешали выводить войска на позиции и приводить их в боеготовность, а сам Сталин и потом замещавший его Молотов. Мол, директивы-то они как бы давали, но потом тайком названивали и запрещали занимать огневые точки на границе.
Выше мы рассмотрели множество событий за период с 18 по 21 июня. Давайте по пунктам отметим узловые моменты.
1. Выход приграничных дивизий 18 июня на боевые позиции во всех западных округах.
2. Последующий отвод их 20 июня в Киевском и Западном округах назад.
3. Предупреждение в ночь с 20 на 21 июня командного состава округов о точных дате и времени немецкого нападения.
4. Повторное, в связи с этим, приведение войск в боеготовность в ночь с 20 на 21 июня.
5. Отвод войск и фактическая отмена их боеготовности днем 21 июня во многих местах с массовым "загоном" в некоторых округах и флотах командного состава вечером 21 июня на развлекательные мероприятия.