Газета "Своими Именами" №3 от 15.01.2013
Шрифт:
Трудно не согласиться с Мухиным в том, что «нельзя же, в самом деле, книжку Носова «Незнайка в Солнечном городе» считать основным источником марксизма и планом строительства коммунизма». А возможность выхода за пределы круга «марксистов» в поисках «мысленной модели, плана коммунизма» позволяет указать на ещё один весьма известный труд, которому Мухин почему-то не уделил внимания. Это – «Туманность Андромеды» Ивана Александровича Ефремова («социально-философский роман-утопия», как его характеризуют критики), который начал публиковаться ещё в 1957 году, а отдельной книгой вышел в 1958-м.
В романе Ефремов описывает «переустройство мира на коммунистических
Конечно, легко заметить, что Ефремов творил как «гуманитарий» (несмотря на полученный им диплом Горного института) и советский «интеллигент». Только этим можно объяснить, например, его наивное убеждение в том, что «кибернетика – техника автоматического управления» (гл.2) и малопатриотичное – «кибернетика, или наука об управлении» (гл.9).
Убедительность «моделирования» Ефремовым научно-технического прогресса несколько страдает от одного обстоятельства, которое не может быть поставлено в вину лично ему. Он не был разработчиком (конструктором) или хотя бы испытателем какого-либо нового и достаточно сложного технического объекта. Сведения, получаемые из чужих рук, Ефремов не мог соотнести с личным опытом (разработчика или испытателя) и на их синтез опираться в литературном творчестве. Более убедительно «моделирование» места и роли женщин в «коммунистическом обществе» (особенно в некоторых видах искусства). Характерно для Ефремова, что при этом он обсуждает разные типы женской красоты, примеры способов её предъявления (не только окружающим землянам, но и «братьям по разуму» в иных галактиках) и особенности её восприятия мужчинами.
Конечно, можно оценивать «Час Быка» как пасквиль на СССР, его публикацию – как идеологический подкоп под него и отравление ядом замедленного действия (в «либеральной» мифологии – «удар политического набата, зовущего к перестройке Системы»), а Ефремова – как предтечу «прорабов перестройки». Но это не может служить основанием для предания забвению самого факта создания «мысленной модели, плана коммунизма» в «Туманности Андромеды», во многих отношениях и подробных, и замечательных. Да и панегириков капитализму или какого-либо его оправдания в произведениях Ефремова не наблюдается (в том числе, и в увлекательном романе «Лезвие бритвы»). Так почему же, однако, Ю.И. Мухин отказывает И.А. Ефремову в авторстве «мысленной модели, плана коммунизма», не желает видеть его в едином символическом ряду с собой?
И одно замечание по стилистике статьи. Словосочетание «проект коммунизма» соответствует не традиционному, а расширенному на западный манер толкованию термина «проект». Такое расширение (типа, проект театральной постановки) усиленно внедряется в последние годы «эрефовской», якобы творческой интеллигенцией, которая страдает, среди всего прочего, «низкопоклонством перед Западом». Так стоит ли Мухину уподобляться
Анатолий Шепеленко
ИСТОРИЯ
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Итак, «засекреченного Ленина» больше не существует. Исследователям открыт доступ к архивному фонду В.И. Ленина, ко всем сопутствующим материалам, часть документов, длительное время не публиковавшихся, собрана в данной книге. Лишь немногие из них с большим шумом и серьёзными ошибками в комментариях были напечатаны нашей прессой в последние годы.
Если учесть, что в Собрании сочинений, Ленинских сборниках, Декретах Советской власти и Биографической хронике были опубликованы 24 тысячи документов, то данная книга, включающая лишь 422 документа, на первый взгляд покажется не столь уж значимой. По многим вопросам, затронутым в ней, мы не найдём ничего принципиально нового в сравнении с той информацией, которую давали прежние фундаментальные издания. И в этом смысле для тех, кто всерьёз занимался изучением Ленина, она не представляет никакой сенсации.
И тем не менее научная ценность публикуемых документов несомненна. Прежде всего они подробнее и конкретнее освещают ряд сюжетов, которые раньше не получили полного отражения или вовсе оказались обойдёнными в официальных изданиях. Это касается, в частности, некоторых финансовых вопросов, связанных с деятельностью РСДРП в дооктябрьский период: переписка о «наследстве Н.П. Шмита» (1909—1911), с К. Каутским, К. Цеткин и Ф. Мерингом о деньгах, переданных им на хранение большевиками (1911). Впервые публикуется ряд документов по «делу Малиновского» (1914), изобличённого позднее в связях с охранкой. Наконец, особую группу составляет переписка с Инессой Арманд, запрет на которую в прежние времена можно объяснить лишь ханжеством составителей Полного собрания сочинений Ленина.
Однако основная масса материалов, включённых в сборник, относится к послеоктябрьскому периоду. Это письма, телеграммы, записки и другие документы, которые дополняют, а иногда и существенно корректируют имевшиеся представления о некоторых событиях Гражданской войны и первых лет НЭПа.
Следует при этом заметить, что широкий резонанс, который получили некоторые материалы, включённые в настоящий сборник, связан не столько с новой информацией, которая в них содержится, сколько с избыточной политизированностью авторов появившихся в последние годы публикаций и непрофессиональными методами подачи и препарирования самих документов.
Слов нет, открытие архивов действительно позволило ввести в научный оборот огромный массив новых материалов по самым различным периодам российской истории. Десятки, если не сотни профессиональных исследователей кропотливо изучают их, готовя новые фундаментальные труды.
Что же касается исторической публицистики, то она, отделившись от науки, стала вполне самостоятельным жанром. Беда ленинианы в том, что благодаря прессе, радио и телевидению посредством именно этого жанра сведения о Ленине приходят сегодня к миллионам людей. Именно в публицистике были впервые приведены некоторые ранее неизвестные ленинские документы с явно ненаучным, политизированным комментарием.