Газета Завтра 16 (1065 2014)

Завтра Газета Газета

Если кому охота ещё покопаться в этом, могу порекомендовать вышедшую в прошлом году в серии ЖЗЛ книгу Алексея Волынца "Жданов". В рецензии на книгу Арсений Александров писал в "Литгазете": "До 1947 года жила уважительная память о работе Жданова в блокадном Ленинграде. А потом начались фантазии о горячих пирожках и шампанском, дальше - о пирожных, ананасах, апельсинах, которыми объедался Андрей Александрович черной зимой 1941-42 годов. Мало им и ананасов! Начались россказни о подземных теннисных кортах и даже расстрелах поваров за недостаточно горячие оладьи".

Трудно поверить в существование на земле такого полоумия, но вот А.Волынец цитирует книгу коренного ленинградца, в 1941 году бойца народного ополчений, а после войны, позже - профессора ЛГУ историка

Даниила Натановича Альшица: "По меньшей мере смешно читать постоянно повторяемые упрёки (профессор выражается деликатно. - В.Б.) в адрес руководителей обороны Ленинграда: ленинградцы-де умирали от голода, а начальники в Смольном "обжирались". Упражнения на эту тему доходят до полного абсурда. Приходилось читать и такое бредовое упражнение: будто в голодную зиму в Смольном расстреляли шесть поваров за то, что подали начальству холодные булочки" (с. 343).

И даже не хватает ума сообразить, что, ведь, еду на стол подают не повара, а официанты и официантки. Вот их, мерзавцев и мерзавок, и надо было стрелять! А уж если в осажденном городе стреляли бедолаг-поваров, то в мирное-то время за то же самое - пачками

И, вот, ныне все это возглавил и осенил званием почетного гражданина Петербурга 95-летний Герой Даниил Гранин. Да так увлеченно, горячо, словно среди расстрелянных поваров были его отец, брат и два племянника.

Интересно сопоставить два портрета Жданова, приведенные в книге А.Волынца. Вот как увидел его в Москве, уже после, войны Д.Т.Шепилов, бывший фронтовик-ополченец, после войны - два раза редактор "Правды": "Передо мной стоял человек небольшого роста с заметной сутулостью. Бледное, без кровинки, лицо. Редкие волосы. Темные, очень умные, запрятанными в них веселыми чёртиками глазахВнешний облик, манера держаться и говорить, его покоряющая улыбка - все это очень располагало к себе. Этот первый разговор был продолжительным и впечатляющим. Говорил Жданов живо, остроумно, интересно(с. 441)

А вот как увидел Жданова, тоже впервые, Гранин: "Это было зимой 1942 года. Прямо из окопов нас вызвали в штаб армии" Ну, об окопах, как увидим дальше, тут сказано в чисто метафорическом смысле Из штаба армии их, человек шестьдесят окопников, направили в Смольный для получения наград. "Провели нас в маленький зал. За столом сидели незнакомые мне начальники, командиры. Единственный, кого я узнал, был Жданов. Всё вручение он просидел молча, неподвижно, запомнилась его рыхлость, сонность. В конце процедуры он тяжело поднялся, поздравил нас с награждением и сказал про неизбежный разгром немецких оккупантом. Говорил он с чувством, но круглое, бледное, гладко-блестящее лицо сохраняло безразличие. В некоторых местах он поднимал голос, и мы добросовестно хлопали.

Когда я вернулся в батальон, пересказать толком, о чем он говорил, я не могВсе мы видели его впервые. Ни у кого из нас в части он не бывал, вообще не было слышно, чтобы он побывал на переднем крае. Весть об этом дошла бы" (с.362).

Конечно, тут разное время, несхожие обстоятельства, но отношение того и другого к Жданову совершенно очевидно. Гранин особенно выказал свое нутро демагога замечанием о том, что вот, мол, Андрей-то Александрович не сидел со мной в окопах. А что ему там делать? Что он увидел бы из окопа? Он был одним из трех самых ответственных лиц за оборону огромного города, за весь Ленинградский фронт. А наш фронтовик Гранин считает, что таким лицам, генералам, членам Политбюро, самое место рядом с ним в окопе. А кто будет отвечать за город, руководить его трудной жизнью?

Да, член Политбюро Жданов в окопах не сидел, однако. Во-первых, что такое тыл в городе, который простреливается врагом насквозь, да ещё в иные дни несколько бомбёжек. Во-вторых, командующий артиллерией Ленинградского фронта генерал Н.Н., тоже, Жданов, вспоминал, что член Политбюро неоднократно бывал на артиллерийских наблюдательных пунктах. А в сентябре 1942 года, как рассказывал лейтенант Петр Мельников, командир батареи форта Красная Горка Ораниенбаумского плацдарма, Жданов побывал там с очень дотошным

осмотром и дельными советами (с.348-349). Шофер М.Е.Твердохлеб рассказал, что Жданов бывал и на знаменитой Дороге жизни через Ладогу, которую немцы нещадно бомбили (с.349). Рабочий завода "Электросила" А.А.Козлов вспоминал, что в марте 1943 года Жданов посетил его 1025-й полк (с.366). И тоже посещение это было вовсе не бесполезным. Упоминавшийся Н.Н.Жданов вспоминал еще, что 13 января 1944 года, накануне наступления, покончившего с блокадой, А.А.Жданов позвонил ему и сказал: "Хочу завтра быть на вашем наблюдательном пункте" (с.361). И был.

На фоне этих живых эпизодов, конкретных имён гранинская какая-то "артистка Балтийского флота", "шесть расстрелянных поваров" и никому неведомый "корреспондент ТАСС" выглядят, как грошовая спекуляция и беспомощное вранье. Автор книги имел веские основания сказать, что из всех высших руководителей страны (и не только СССР!) Жданов ближе всех и дольше всех пробыл лицом к лицу с войной.

Продолжение следует

Отстоим культуру Севастополя!

17 апреля 2014 3

Открытое письмо Президенту России

Президенту Российской Федерации

Путину В. В.

Глубокочтимый Владимир Владимирович!

Право на это письмо, адресованное лично Вам, Президенту великой державы, дало мне, гражданке России, двенадцатилетнее отстаивание интересов русской культуры в Севастополе, по недоразумению с 1991 года оказавшемся на территории Украины.

Зная этот город с детства, любя его до самозабвения, гордясь его историей, я не могла смириться с насильственной украинизацией священного для русского сознания культурологического пространства Херсонеса - Корсуни - Севастополя. Ибо здесь проповедовал святой апостол Андрей Первозванный, здесь был крещен великий князь Владимир, здесь был воздвигнут первый в канонических пределах Русской православной церкви храм, здесь прославился подвигами во имя Христа Спасителя священномученик Климент Римский - первый святой, в земле Русской просиявший, здесь трудились просветители славянского мира равноапостольные Кирилл и Мефодий. Словом, почти все основополагающее и "первое" в русской истории созидалось на севастопольской земле. Как писал в 1923 году выдающийся философ и теолог Сергий Булгаков, "таинственная воронка, которая ведет в центр земли, для России находится здесь, и только отсюда можно уразуметь происходящее".

В результате великих "таврических" трудов императрицы Екатерины II и князя Потемкина в Севастополе был явлен всему миру мощный российский флот. Здесь ратными и патриотическими делами увековечили свои имена великие сыны Отечества - адмиралы Лазарев, Нахимов, Корнилов, Истомин, здесь во время Крымской кампании 1953-1856 годов и Великой Отечественной войны героизм русского, советского солдата и матроса явил беспримерный образец.

Хочется перевести дух, собраться с мыслями, чтобы добавить в почетный список севастопольских бессмертных героев имена Петра Кошки, Екатерины Бакуниной, Даши Севастопольской, Николая Пирогова, святителя Иннокентия (Борисова), Павла Горпищенко, Николая Острякова, Людмилы Павличенко и многих, многих других ратных тружеников. А если вспомнить деятелей русской культуры, бывших в Севастополе, писавших об этом уникальном городе, любивших его, то, боюсь, мое письмо превратится в летописный свод. Ограничусь только упоминанием Льва Толстого, Антона Чехова, Леонида Собинова, Веры Комиссаржевской, Ивана Бунина, Александра Куприна, Ивана Айвазовского, Константина Станиславского, Владимира Немировича-Данченко