Газета Завтра 161

Газета

( фигура ): БРАВО, ГРИГОРОВИЧ! ( мастеру — 70 лет )

В годы войны, когда балетную школу из Ленинграда эвакуировали в Пермь, группа мальчиков нашла заброшенную лодку и решила уйти воевать на фронт. Однако беглецов поймали, вернули к балетным станкам. И тем спасли для нашего века будущего великого балетмейстера Юрия Григоровича. Ибо он был вдохновителем этого побега, он, по отцовской линии — потомок писателя Антона Григоровича, а по материнской — итальянских цирковых артистов, из Флоренции приехавших в Россию еще во времена Петра I.

Отечественная

война кончилась. И вдруг ленинградский народ валом повалил в Дом культуры имени Горького. Там шел балет “Аистенок”. Поставил его юный солист (21 год) ленинградского театра Юрий Григорович. С беспрецедентным успехом его поздравляли корифеи искусств, среди них: Агриппина Ваганова, Федор Лопухов, Сулико Версаладзе — гениальный театральный художник, который до самой своей кончины оформлял все балеты Григоровича.

Григорович поставил столько полнометражных балетов, сколько в ХХ веке не ставил никто (ведь Запад пробавляется одноактными балетами, у них и десятиминутный номер считается балетом). Но дело не в количестве.

Каждый спектакль Григоровича — эталон, который изучают в балетных школах.

Хитроумные японцы просто сняли все его балеты (единственные из всех) на видеопленку.

Диапазон великого художника потрясает: “Каменный цветок” (уральские сказки) и “Легенда о любви”, “Спартак” и “Иван Грозный”, “Щелкунчик” и “Электра”, “Ангара” и “Ромео и Джульетта”… Не будем утомлять перечислением.

Зависть, клевета, злоба всегда сопровождают жизнь гения. Ядовитые змеи вьются и за Григоровичем. Особенно после балета “Иван Грозный”, поставленном в 1975 году. Кому были доступны книги под грифом “совершенно секретно”, сразу распознали, что балетмейстер поставил балет о великом царе, борющемся против ереси жидовствующих. Как ни странно, Англия и Франция приняли этот балет на “ура”.

Теперь-то ведь мы знаем: в опричнину Грозного были погублены 6 тысяч человек, а в одну Варфоломеевскую ночь — 40 тысяч.

Григорович, прийдя в переживающий в ту пору упадок Большой театр, за 30 лет правления сделал балетную группу театра Первой труппой мира. Но именно в канун этого юбилея травля усилилась.

Возглавили ее артисты, которых Григорович “вывел в люди”. К примеру, без “Спартака” разве стал бы великим Владимир Васильев, нынешний руководитель ГАБТа?

Два с половиной сезона Григоровича нет в театре. Каждые премьеры этих сезонов терпят сокрушительный провал. Но отчаиваться не надо: Григорович работает, Григорович созидает русский балет, как всегда.

Молодежь его защищала, боролась, протестовала, бастовала. Ничто не помогло…

Вместе с ним из театра ушла самая честная, самая благородная часть молодых артистов. Он их по-прежнему пестует, он взял под покровительство театр Уфы. Его маршруты бесконечны: Америка, Франция, Италия, Польша… Конечно, русские города: Краснодар, Новосибирск, Уфа… Гастроли, конкурсы, фестивали…

Весной 1996 года Григорович со свей труппой почти три месяца блистательно гастролировал по Америке.

Осенью 1996 года труппа Большого в той же Америке с треском

провалилась…

Администрация театра в либеральной прессе призналась, что артисты танцевали в пустых залах.

Но по-прежнему во всем винят Григоровича: мол, забрал успех….

Что сказать на это? Спонсоров ЛОГОВАЗа можно купить, а талант — нет.

Браво, Григорович!

Вас поздравляют друзья, зрители, артисты. Долгие Вам лета. В старину говорили, что профессия балетмейстера — загадочная и таинственная, далеко не каждому дающаяся. Сейчас можно понять — настоящий балетмейстер рождается один раз в столетие. Нам повезло, в наш век такой балетмейстер родился — это главный балетмейстер России Юрий Григорович.

С юбилеем Вас, Юрий Николаевич! Русский балет не погибнет, пока есть Вы.

( театр ): ЧЕХОВ — ЭТО МУЗЫКА!

В Малом — премьера. Это “Чайка” Антона Чехова. Наш специальный корреспондент Нина МЕТЕЛЬСКАЯ встретилась с художественным руководителем театра и замечательным русским актером Юрием СОЛОМИНЫМ и задала ему несколько вопросов.

— Юрий Мефодьевич, чем объяснить повышенный интерес к Чехову в последнее время?

— Не секрет, что Чехова любит весь мир. Какую страну ни возьмите — везде ставят Чехова! Он не поднимал больших проблем, но те, за которые брался, — разрешал классически… В Малом мы поставили две пьесы — “Вишневый сад” и “Дядя Ваня”. В этом сезоне — “Чайку”.

— Посмотрев “Дядю Ваню” в постановке Соловьева, я была несколько расстроена. Астрова — провозвестника будущей России, человека мыслящего — режиссер ставит на колени и заставляет на них маршировать… Выразительная мизансцена!

— Режиссер обладает своим видением и восприятием…

Но бережное отношение к классическому произведению для нашего театра — задача первостепенная. Случается, что в наше время режиссеры переиначивают классический текст и даже изменяют название! Это, конечно, недопустимо!

— Ну а если “новатору” захочется посмеяться над классикой… Кто его остановит?

— Разумеется, художественный руководитель театра может исправить положение, но зачастую бывает так, что сроки поджимают, и времени на какие-либо коррекции не остается.

Что касается “Чайки”, примечательно, что Чехов мечтал о премьере этой пьесы именно в Малом театре. Мы движемся в русле традиции; наша работа заключается в исследовании характеров, тайных изгибов душ… У нас актеры не “подгребают” текст под себя, а наоборот — одухотворяют его.

— Когда-то Кони писал Чехову про “Чайку”: “Это сама жизнь на сцене… жизнь обыденная, всем доступная и никем не понимаемая в ее внутренней и жестокой иронии…”

Вы, Юрий Мефодьевич, чувствуете эту иронию?

— Горькая ирония присутствует в чеховских произведениях. Но иронично играть Чехова — невозможно. И здесь все зависит от актера, его внутренней энергетики и понимания образа!

Чехова плохо играть нельзя! У него ведь прекрасный, такой музыкальный язык, построение фраз, такая их многозначительная незавершенность…