Газета Завтра 194 (33 1997)
Шрифт:
Прошу помолиться и за меня, грешного, что не удержался и влип в полемику, хотя давно уже исповедую, что ни в каком споре истина не рождается, а просто присутствует в мирной и задушевной беседе.
Р. ГОРИЧ
"ЗА ВОЛГОЙ ХОДИТ ГРОМ…"
Виктор Кочетков
* * *
Полночь с туманом волынится.
Тихо. Пустынно. Темно.
Номер районной гостиницы.
С видом на Волгу окно.
Здравствуй
близкая, как никогда,
Над безымянной могилою
тускло мерцает звезда.
Как, терпеливая, плещется
возле бетонных плотин.
Прошлое всюду мерещится,
как утверждает Плотин.
Все, что изведано, нажито
в радости или в беде,
пеной случайною кажется
на неспокойной воде.
Я с честолюбием, матушка,
ныне в разладе живу.
Кто я? Подобие камушка,
кинутого в синеву?
Вроде случайного камушка
на переправе речной,
ты его, строгая матушка,
смоешь крутою волной.
Сказано было не лихо ли:
“Гордо звучит — Человек!”
Новыми жалкими мифами
наш наполняется век.
И никуда ты не денешься,
ловкие в миг ототрут.
Не идеалы, а денежки
власть над державой берут.
Горько мне, реченька, милая,
кануты в пропасть года.
Над безымянной могилою
тускло мерцает звезда.
* * *
О Волга, кружит над тобою сапсан,
Протоки твои спеленало туманом.
Великие реки текут в океан,
Одна только ты не слилась с океаном.
Совсем обессилев в неравной борьбе,
Волна твоя дюны прибрежные гложет,
И Каспий телком присосался к тебе
И с жадностью пьет
и напиться не может.
Ты столько преград одолела в пути,
На ста пристанях намозолила спину.
Металась,
как пойманный зверь взаперти,
За крепкой стеною бетонной плотины.
В смятенье темна и во гневе бела,
Ломая в штормах пароходные плицы,
Одной ты мечтой сокровенной жила -
С самим океаном навек породниться.
И вот он, стодневной дороги конец.
Но где ж океан? Его нет и в помине!
Растрепа-ветловник да мох-плаунец,
Да стадо гусей, прозябающих в тине.
И облако пыли растет вдалеке,
И ветер зашелся в неистовом оре.
Легко ли великой российской реке
Впадать в это плоское мелкое море?
И кружит сапсан, недоступно высок,
Черкая крылами по ветреной стыни,
И воды, и годы уходят в песок,
В дремучий песок прикаспийской пустыни.
* * *
Вечереет. Над зимнею Волгой
кучевые плывут облака.
После пасмури вьюжной и долгой
снова
За укрытой в низине кошарой
догнивают на взгорье кресты.
Волчье око луны слепошарой
не мигая, глядит с высоты.
Русь моя! Ты скажи мне на милость,
где дорога тут в царство живых?
Не твоя ли судьба расточилась
среди этих пространств вековых.
И во славу всей сшибки и сечи,
что клубилась здесь тысячекрат,
только эти ветловники-свечи
возжигает январский закат.
Кто расскажет про быль и про небыль?
Кто о прошлом твоем прокричит.
Лишь пустырника ломкого стебель
из-под белого снега торчит.
Отчий край мой, суровый и древний,
чьи разбудят тебя голоса?
Или мертвые эти деревни,
или темные эти леса?
На бледнеющем небе зарницы
поглотила холодная мгла.
Неужель до последней страницы
свою летопись ты довела.
Я твоих не отрину велений,
но прошу я, Господь, об одном:
сделай так, чтоб в цепи поколений
я не стал предпоследним звеном.
* * *
Давно в небесах журавли отрыдали.
Пуховою шалью покрыто жнивье.
И тихо печалятся русские дали,
Заволжье мое и закамье мое.
Здесь клен и береза
друг с другом братались
И тени густели в заречном логу.
Деревья срубили, а тени остались,
Лиловые тени на рыхлом снегу.
Средь этих просторов,
пустынных и белых
командует ныне один ветровей.
Простишь ли ты, Отчина, нас, неумелых,
и старых и малых своих сыновей.
Лениво мы жили, лениво любили,
мы отдали власть краснобаям в Кремле.
Державу они, как лесину, срубили.
Лишь тени остались на черной земле.
Лишь зыбкие тени от славы былого.
Лишь камни,
где был непреступный редут.
Найдутся ли вера, отвага и слово,
которые нас за собой поведут?
* * *
За Волгой ходит гром,
рассерженно ворча.
За Волгою туман, как вымокшая вата.
А здесь шуршат дубы, да робкая свеча
во мраке шалаша мигает виновато.
А здесь тревожит тишь
лишь редкий всплеск весла
да голубиный стон
в прибрежной чаще где-то.
Перетекает ночь. Истаивает мгла.
Алеет полоса холодного рассвета.
Как думается здесь отважно и легко
наедине со всем, что было пережито.
И прошлое опять не очень далеко,
и будущее вновь доступно и открыто.
О жизнь, ты все дала и снова все взяла.
Но сердце до конца надеждою согрето.