Газета Завтра 311 (46 1999)

Завтра Газета

Игорь СТРЕЛКОВ

Ахмет Келиматов, ТО ДУМАЕТ НАРОД

В КОНЦЕ ОКТЯБРЯ из близкого окружения Басаева и Хаттаба поступила весьма недвусмысленная информация. Вероятно, читатель помнит сообщение газеты "Версия" № 29 о встрече Шамиля Басаева с Александром Волошиным во французском городе Булье в июле текущего года. Так, на вопрос — может ли он подтвердить факт состоявшейся встречи Басаева и Волошина, источник ответил: "Не могу отрицать и не имею права говорить. Нам запрещено говорить на эту тему. Знаю, что именно эти люди повинны в нынешней трагедии чеченцев".

Не правда ли, корректный ответ?

Федеральные войска, умудренные опытом прошлой войны, медленно, но расчетливо продвигаются

вперед, все теснее сжимая кольцо вокруг Грозного. Каковы планы дальнейших действий генералов, нам неизвестно. Но по городу наносятся точечные ракетно-бомбовые удары для поражения баз и складов террористов. Поражаются места скопления бандформирований. Тем временем Хаттаб отдыхает в бывшем удуговском особняке и в пылу бомбежки производит ремонт своего жилища. Дает задание электрику закончить сегодня ремонт проводки. Но электрик опасается за свою жизнь и просит отложить ремонт на завтра. "Нет, — говорит Хаттаб, — нас не будут бомбить. Если что, я тебя предупрежу".

Наблюдательный россиянин уже давно заметил, что вот уже более 8 лет Чечня, став полигоном политических и мафиозных баталий, испытывает на себе все катаклизмы общероссийского масштаба. Не только сегодня, а на протяжении всего времени Чечня поднимает рейтинг то военных, то политиков, то коррумпированных и мафиозных личностей.

Сегодня как никогда назрела необходимость усмирить терроризм, искоренить его не только в Чечне, но и во всей России. Но на пути военных назревает серьезная опасность. Она исходит не от запредельных стран: блицкриг федеральных войск не устраивает кого-то в Кремле. Старания военных, по мнению Кремля, могут преждевременно успокоить народ и поднять рейтинг увлеченного успехом операции премьера.

А тем временем террористы приобретают новое вооружение и запасаются финансовыми средствами. Незамкнутое кольцо федеральных войск как по внешнему, так и по внутреннему периметру не создает условий осадного положения Грозного.

Одновременно спешно называются новые имена членов госсовета и правительства. Зашевелилась и “московская интеллигенция” Чечни, которая повинна в трагедии чеченского народа не меньше, чем Дудаев и Масхадов, ибо и сейчас ратует за продолжение полномочий Назрановских и Хасавюртовских соглашений и переговоров с Масхадовым.

У простых чеченцев сегодня аллергия на всякие переговоры с режимом. Они требуют покончить с терроризмом, хотят мира, им надоели необоснованные обвинения в их адрес.

Наглядным примером тому явился митинг, прошедший в Гудермесе 1 ноября 1999 г., на котором старейшины сел — сторонники режима, заявили, что они не были правы, что они признают свои ошибки.

Чеченский народ не желает вмешательства ни ООН, ни ЕЭС, ни любой другой международной организации во внутренние дела России и Чечни. Он заявляет, что с бандитским режимом должно быть покончено раз и навсегда. А желание народа — свято.

Чеченцы перенесли на себе все формы унижения и всю тяжесть войны и разрухи.

Сегодня этому народу тяжело, как никогда. Он унижен и измучен экспериментами политиков и бизнесменов. Народ понимает и требует то, что он чувствует. Преступно лишить его чувства и убить.

Ахмет КЕЛИМАТОВ,

первый зам. председателя правительства Чеченской республики в изгнании, полковник милиции

Юрий Юрьев ЧУДО О ЕВГЕНИИ

Евгения Родионова зверски лишили жизни не просто чеченские бандиты — это были в буквальном смысле слова головорезы... Изверги истязали юного мученика возле Бамута — там, где сегодня снова идут бои. Соратники павшего героя вернулись сюда, чтобы на месте гибели друга отомстить его палачам. Русские воины, дав уйти мирным жителям, готовы были дотла разбомбить звериное логово, превратить его в прах и навеки стереть с лица земли, чтобы даже это название не жгло сердце непреходящей болью... И они не жалели огня! Выродки выкурены из укрытий, и ни один из них не ушел отсюда живым. Это не просто возмездие изуверам — это Божья кара настигла их!

МИНУЛО ЛЕТО. Кажется, давным-давно прошел тот день, когда люди, читающие газету “Завтра”, узнали о подвиге воина Евгения, отказавшегося в чеченском плену снять с себя крест и понесшего мученическую смерть. В газету пошли письма и пожертвования. Люди, ставшие свидетелями этого отклика, радовались. Горы писем матери солдата и ежедневно наполнявшийся пожертвованиями картонный ящик-копилка с фотографией мученика свидетельствовали: душа народа-христианина жива, сатанинские эксперименты последних лет не

достигли цели. Старуха, несущая свои “гробовые” деньги, и летчик-космонавт, воины и монахи, крестьяне и предприниматели, вдовы и отцы семейств от Мурманска и до Кавказа — все прикоснулись к этому картонному ящику. В той статье мать солдата Любовь Васильевна была уподоблена Родине-Матери. Как и во времена Кузьмы Минина, народ спешил принести свою посильную жертву для облегчения ее участи. Мне, автору статьи, пришлось тогда прочитать почти все послания. В большинстве своем люди вспоминали Бога, многие выражали упование: “Если есть матери, воспитавшие таких сыновей, значит Россия жива!” Один автор статьи, вышедшей после публикации в “Завтра”, назвал известие о подвиге Евгения — благой вестью. Подлинный смысл этих слов стал ясен лишь по прошествии определенного времени и определенных событий. Собранных средств было ровно столько, чтобы выкупить заложенную за тело сына квартиру и поставить на могиле Евгения крест. Много удивительного происходило в те дни на моих глазах, но еще более удивительные события и известия были впереди, о чем пришло время рассказать.

После возвращения тела Евгения в родной поселок он часто снился матери. В одном из снов мученик поведал ей, что хорошо ему будет после третьей Пасхи. Об этом мне стало известно из разговора с Любовью Васильевной, когда и сама статья и отклик на нее были событиями грядущими. Так вот, и воздвижение креста, сделанного на собранные пожертвованиями средства, и панихида на могиле воина с участием двух священников — отца Александра и отца Константина — состоялись в праздник Радоницы после третьей Пасхи, считая от дня мученической кончины воина. Позже, двадцать третьего мая, в день рождения и убиения Евгения, люди, собиравшиеся в Курилове (под Подольском) на Панихиду, которую служили несколько священников, могли видеть в небе играющее солнце. Православные люди знают, о чем идет речь — такое же знамение наблюдалось в день прославления Блаженной Матроны. Следует уточнить, что во время самой Панихиды знамения уже не было. При светящемся солнце накрапывал грибной дождик, разразившийся ливнем по окончании богослужения. Об этом событии газета уже сообщала своим читателям.

Те материальные потери, которые не захотели восполнить государственные чиновники, восполнили отзывчивые русские люди. Многие и по сей день опекают мать, помогают ей. Но есть и иные потери, которые не могут быть восполнены даже многочисленными искренними письмами поддержки и утешительными разговорами. Речь идет об исковерканной, растерзанной страшной азиатской войной душе человеческой. Многие попавшие на эту войну солдаты и офицеры, насмотревшись на зверства чеченцев, уже не могли уехать оттуда. Ненависть и чувство мести испепелили многих, они сами стали безжалостными орудиями этой войны. Что говорить о женщине, перед глазами которой прошли десятки растерзанных тел солдат, лично видевшей и знавшей многих бандитских командиров — бесконечно наглых и надменных полуактеров-полувампиров, нашедшей обезображенное тело своего единственного сына. Она возненавидела их. Но еще более возненавидела она тех командиров, которые являлись виновниками солдатского пленения и растерзания. Она научилась общаться с нелюдями и добиваться от них своего. Это умение наложило отпечаток на нее. Еще она поклялась мстить всем тем, кто виновен в гибели сына. Сказано: “Не клянись”. Как может отомстить одинокая бедная женщина целому бандитскому анклаву на юге страны, существование которого поддерживается сильными мира сего? Чувство ненависти и клятва мести иссушили ее. Она жила с этим три года после возвращения из Чечни. Но сын, из-за которого она прошла военными дорогами, и в мирной жизни повел ее иными стезями. Однажды ее, претерпевшую эти три страшных послевоенных года, исповедовал священник. Он разрешил ее от данной клятвы. Некоторые простецы давали советы простить убийц своего сына. Но советующий выполнить заповедь святости должен научить и тому, как это сделать. На тот момент к прощению убийц сына она не пришла, но к осознанию необходимости избавиться от ненависти и чувства мести Любовь Васильевна, видимо, действительно, продвинулась. Вслед за этим произошли следующие события. Однажды она позвонила мне и сообщила, что по НТВ вечером будут показывать заставу в Ингушетии, на которой служил Евгений. Я посмотрел сюжет. В нем рассказывали о налете чеченских боевиков на ингушских милиционеров, несших службу на заставе. Камера мельком показала что-то объясняющих ингушей в милицейской форме, лужу крови и чей-то труп. Диктор сообщил, что во время налета погибли несколько милиционеров и чеченский боевик. Спустя некоторое время из Чечни поступило известие, что этим единственным погибшим бандитом был родной брат Хойхороева Магомед — убийцы Евгения. Он был убит на том месте, где Хойхороев захватил Евгения и троих солдат. Один верующий человек, которому я рассказал о происшедшем, сказал так: “Мы со своим ропотом и страстью мести бывает мешаем свершиться Высшему суду. А ты отойди в сторону, дай место Богу”. Но за этим простым “отойди” часто стоит сверхчеловеческое усилие. Это произошло в первой половине лета. А совсем недавно, во время дагестанской войны, пришло еще одно сообщение: Хойхороев мертв. Причем убит он не в горах Дагестана, а в Грозном во внутричеченской разборке вместе со своими телохранителями-головорезами. Любовь Васильевна до конца в это сообщение еще не верит, собирается перепроверять. Что тут скажешь, можно только вспомнить: “Мне отмщение и Аз воздам”. Но и это еще не все.