Газета Завтра 339 (22 2000)

Завтра Газета

Похоже, Березовский ненавидит Гусинского не только как конкурента, пытающегося вырвать из рук Бориса Абрамовича рычаги власти, не только как удачливого соперника, добившегося признания на Западе, но и как существо, экзистенциально чуждое всему строю души "серого кардинала" Кремля. И победа над "Мостом" для самого Бориса Абрамовича — это не только задача, диктуемая прагматическими соображениями, но и проблема личного самоутверждения. Отсюда и проистекает стремление БАБа противостоять "Мосту" буквально "на всех фронтах".

Гусинский — либерал-западник, а Березовский — национал-капиталист, не боящийся прослыть "квасным патриотом". Таковым он, кстати, и был почти всегда, за исключением краткого времени правления Примакова. Гусинский

нарочито демонстрирует свою принадлежность к мировой закулисе , а Березовский всячески от нее дистанцируется (даже подконтрольная ему и Абрамовичу еврейская организация имеет откровенно почвеннический, и даже изоляционистский характер). Контролируемые Гусинским СМИ считают своей целевой аудиторией интеллектуальную и деловую элиту, предлагая "простому обывателю" бесконечное уныние глупейших телесериалов. Более того, некоторые особенно "продвинутые" "звезды" НТВ, вроде Шендеровича, не стесняются регулярно демонстрировать свое презрение к массовому зрителю и стране в целом — "маленькая психиатрическая лечебница". СМИ, на которые оказывает влияние Березовский, напротив, больше работают для "народа", частенько греша откровенно лубочным стилем.

Неудивительно, что Березовскому удалось вступить в тактический союз с начавшим формироваться кланом силовиков, чтобы нанести первый, за всю историю олигархических войн, по-настоящему серьезный удар.

СХВАТКА

Сегодня уже мало кто помнит, когда существовала некая "семибанкирщина", диктовавшая свои ультиматумы от имени "крупного бизнеса". Со временем некоторым "банкирам" пришлось отказаться от своей претензии на право решать судьбу страны, влиять на большую политику. Естественный отбор оставил из семи олигархов только двух — Березовского и Гусинского. Однако процесс продолжается, и очевидно, что в итоге должен остаться кто-то один. Новый виток конфликта между двумя главными олигархами, разгорающийся на наших глазах, лишний раз подтверждает эту мысль.

Первое крупное столкновение Березовского и Гусинского произошло в декабре 1994 года и завершилось известной операцией "мордой в снег" с бегством Гусинского в Лондон. С тех пор олигархи успели несколько раз помириться и трижды объединиться в коалицию — против Коржакова в 1996 году, против Чубайса в 1997-м, против Примакова в 1998 году. Однако, свалив очередного противника, олигархи перешли к решающей, финальной схватке, перейдя ту черту, за которой возможно еще одно "замирение".

Вопрос о том, почему "империалистическая война" между Гусинским и Березовским достигла такого ожесточения, является довольно сложным и запутанным. И анализируя события, происходящие на наших глазах, имеет смысл выделить несколько наиболее интересных версий происходящего.

Политологи из числа свиты БАБа склонны видеть в столкновении двух олигархов конфликт "израильского лобби", внедряющего в России "новый мировой порядок", и "национального капитала", который олицетворяют собой Березовский и Абрамович.

Западные "наблюдатели" видят истоки конфликта в непримиримом противоречии между "благородным "и "цивилизованным" бизнесом "Медиа-Моста" и "всякой накипью на прогрессивном процессе реформ", которую олицетворяет robber-kapitalist Березовский. Под термином Сороса "разбойничий капитализм" предлагается понимать все то, что по тем или иным причинам не может быть признано на Западе "добропорядочным" и "созидательным".

О чем говорят все эти оценки? По крайней мере, о том, что политическая и экономическая природа "систем" двух олигархов сильно отличается друг от друга. Интересна аналогия двух антагонистических пар "Горбачев—Ельцин" и "Гусинский—Березовский". Если их "первые номера" всегда были, так сказать, "признаны мировым сообществом", вдохновлялись всевозможными глобалистскими идеями (чего стоит горбачевское "Новое мышление для всего мира"), но явно не имели твердой "почвы под ногами" на российской территории, то "номера вторые", напротив, отличались

волчьей хваткой в борьбе за власть, но заслужили на Западе дурную репутацию из-за своего "авантюризма" и "непредсказуемости". В то же время, к примеру, Ельцин изо всех сил стремился занять место Горбачева в планетарном бомонде — отсюда и его встречи "без галстуков" — в бане, на рыбалке, постоянные попытки попасть на свидание с "G-7". Однако, несмотря на все это, Ельцин так и остался "парвеню" в элитном клубе "мировых правителей". Подобно этому и Березовский, отчаянно стремившийся приобрести статус "независимого политика", так и не сумел сохранить за собой посты зам. секретаря Совбеза и исполнительного секретаря СНГ.

Такой исход достаточно предсказуем для тех, кого западный истеблишмент рассматривает как "самозванцев", для людей, которые по собственной инициативе или силой обстоятельств вломились в "систему". Какие бы причудливые конфигурации ни приобретали те или иные тактические альянсы, рано или поздно между теми, кого истеблишмент признает за "своих", и "самозванцами" возникает настоящая пропасть. Эту закономерность Березовский в свое время ощутил на себе лично, когда в самый разгар "информационной войны" с Чубайсом журнал "Форбс" провозгласил его "гангстером" и "крестным отцом российской мафии". Такая оценка персоны Березовского, с готовностью подхваченная общественным мнением на Западе, делала практически невозможной его интеграцию в глобалистскую элиту и вынуждала искать точки опоры внутри России. Для этого БАБ привлекает к себе Невзорова и Кургиняна, организует разгромную античубайсовскую кампанию в 1997-1998 годах, выдвигает своих протеже на ключевые посты в силовых структурах и из последних сил стремится держаться за те нити, которые связывают его с Кремлем.

В отличие от Березовского, для которого разрыв с Кремлем чреват катастрофой, Гусинский всегда подчеркивал свою "оппозиционность", "независимость" от власти. В немалой степени такая "оппозиционность" объясняется тем простым фактом, что владельца "Моста" в Израиле ожидают не полицейские с наручниками, а премьер-министр Эхуд Барак с распростертыми объятьями и дружескими рукопожатиями, а в США — не агенты ФБР и Интерпола, а сердобольные конгрессмены и функционеры Всемирного еврейского конгресса, оплакивающие растоптанную в России "свободу слова"...

В отличие от Березовского, набиравшего себе на службу разочаровавшихся государственников и национал-патриотов, а то и просто авантюристов, Гусинский, в погоне за еще большей респектабельностью, решил привлечь популярного на западе Горби — Горбачева, и пригласил его возглавить Общественный совет при НТВ.

Итак, природа конфликта налицо: связи одной группировки ограничены просторами России, другая же способна мобилизовать для своей защиты всю мощь Запада и Большого Израиля. Однако, как это ни парадоксально, даже такой планетарной "крыши" "Моста" еще недостаточно для того, чтобы обеспечить этой структуре полную безнаказанность и в России. Несмотря на огромную ныне зависимость нашей страны от Запада, здесь все еще сохраняются свои, отличные от западных, правила игры. И поэтому вопрос максимального ограничения российского суверенитета является для "Моста" не просто задачей идеологического характера, но вопросом организационного выживания.

Вот здесь-то мы подходим к одной из самых важных деталей "империалистической войны" между олигархами. В силу обозначенной выше взаимной "неувязки" между будущим "Моста" и будущим России как свободного, суверенного, независимого государства, последние события вокруг медиа-холдинга Гусинского не могут быть сведены только, и исключительно, к конфликту между ним и Б.Березовским, но должны рассматриваться в контексте более глубокого и системного противоречия — между институционализированными структурами государственной власти (в особенности их силовой составляющей) и сравнимым с ним по своей мощи "теневым государством" олигархов, обладающим собственными правительствами, спецслужбами, средствами массовой информации. Вне зависимости от личных взаимоотношений и симпатий конкретных физических лиц, это противоречие носит антагонистический и неразрешимый характер.