Газета Завтра 350 (33 2000)
Шрифт:
Во-вторых, террористы пытались достичь максимального пропагандистского эффекта, рассчитывая получить в итоге теракта мощный "информационный тайфун". Они хорошо изучили в последние полгода российские печатные и электронные СМИ и увидели, что боевики практически исчезли из информационного поля. Отрезанные от крупных городов, от регулярного общения с прессой, они фактически перестали быть привычным для них самих "информповодом". И, почти полное отсутствие каких бы то ни было их военных успехов в самой Чечне должно было с избытком компенсироваться обвалом публикаций и репортажей о взрывах. Это опять сделало бы боевиков "политическим фактором" как российского общественного сознания, так и мировых новостей.
В-третьих, взрывы,
И, наконец, в-четвертых, взрывы в Москве и по всей России должны были заставить высоких западных политиков, которые и без того критично воспринимают боевые действия в Чечне, более решительно выступить против этой войны и потребовать от Кремля начала переговоров с боевиками.
Итак, даже поверхностный анализ произошедшего в Москве убеждает в том, что эта зверская акция ни в коем случае не является актом чьего-то отчаяния или "мусульманского фанатизма". Напротив, в действиях террористов отлично просматриваются холодная логика и трезвый расчет. И это, увы, означает, что террор теперь начинает рассматриваться боевиками едва ли не как основной вид их "боевых действий". Такой поворот событий следует учитывать со всей серьезностью.
Владислав СМОЛЕНЦЕВ
Продажа недвижимости во Владимире, квартиры и офисы 4
Андрей Фефелов РУССКИЙ ОТВЕТ
Расчет террористов на немедленную и паническую реакцию многих СМИ оправдался в полной мере. Характерно, что чудовищные теракты прошлой осени (когда в дымящихся развалинах взорванных многоэтажных зданий спасатели находили сотни раздавленных трупов), кажется, не вызвали подобного информационного цунами.
Другое дело, что население Москвы в этот раз совсем по-иному восприняло сигналы и тайные знаки, ежесекундно подаваемые ненасытными до пожаров и смерчей служителями масс-медиа. И в целом российское общество, как это не удивительно, продемонстрировало поразительную стойкость к "прививкам ужаса". Думалось, что "расслабленные" москвичи просто не готовы к таким жестоким вызовам судьбы. Но ничего подобного!
С одной стороны, вместо паники и массовой истерии мы видим мрачный фатализм, граничащий порой с беспечностью (уже после взрыва в летнем кафе близ станции "Третьяковская" вызывавший подозрение бесхозный пакет вовсе не расстреливался из водяной пушки бригадой саперов, но был бесцеремонно осмотрен и вытряхнут одним из посетителей). С другой стороны, никто не ропщет на власть в связи с усилением особых мер в Москве — люди готовы к испытаниям, согласны на мобилизацию всех сил. Неудобства, связанные с введением специальных мер предосторожности, обилие милиции, эксцессы, создаваемые какой-либо очередной "ложной тревогой", не вызывают раздражения, но воспринимаются как должное.
Очевидцы трагедии на Пушкинской площади отмечают героизм нескольких москвичей, которые еще до приезда медиков и спасателей на место взрыва, обмотав лица мокрыми рубахами, ныряли в чадящее, заполненное ядовитым дымом сопло подземного перехода и, рискуя задохнуться, вытаскивали раненых на воздух.
Особенно поражает массовое движение людей, пришедших к больницам сдавать свою кровь для пострадавших. Казалось, что в эпоху повального прагматизма и эгоизма едва ли возможен уже такой искренний и великодушный порыв, проявившийся одновременно у множества граждан. И это говорит о том, что общество живо. Абсолютно разные по возрасту и социальному статусу люди имели одинаковую реакцию на происшедшее, оказались
Даже привычное раздражение провинциалов-гостей по отношению к "жирной и зажравшейся", по их мнению, Москве исчезло на фоне беды. Среди пришедших сдавать кровь или проявивших героизм у перехода были и люди из других русских, советских городов, случайно в эти дни оказавшиеся в столице.
Помимо возникшего чувства единения можно отметить значительный рост античеченских и антиазейрбайджанских настроений. Среди московской публики после взрыва, пожалуй, резко убавилось число пацифистов и интернационалистов. Даже в сибаритствующей среде либеральной интеллигенции послышались вновь разговоры о том, что надо "мочить, мочить и еще раз мочить!.." Среди простых москвичей теперь часто можно услышать прямые призывы к неким акциям возмездия, а также мнения на тот счет, что пора, мол, выбросить всех "черных" из Москвы! Таковы реалии этих дней.
Если взрыв на Пушкинской был задуман как акт устрашения и деморализации общества, то затея подонков начисто провалилась. Результатом взрыва стало усиление доверия людей к армии и власти, ведущим на Кавказе войну на уничтожение бандитов и террористов.
Андрей Фефелов
Николай Коньков КРОКОДИЛОВЫ СЛЕЗЫ
Владимиру Владимировичу Путину, президенту Российской Федерации, везет, как утопленнику. Не успел он вернуться с Окинавы, где посвятил свою речь “дуге глобальной нестабильности от Косово до Филиппин”, за что официально снискал одобрение и признание руководителей “большой семерки” — будто специально для подтверждения его правоты рвануло под Пушкинской площадью в Москве.
И, хотя “чеченский след” окончательно не доказан, как не доказан он был и относительно прошлогодних взрывов, заявлениям “полевых командиров” о том, что они не воюют с женщинами и детьми, уже мало кто верит. Всё же был Буденновск, был Буйнакск, Волгодонск, была и есть Москва. Западные политики на время переменили тон. Все, от Клинтона до Ширака, прислали свои соболезнования Путину, где выражается “озабоченность” ростом насилия в России.
Но эти слезы “западных демократий” чересчур похожи на крокодиловы. Турция, едва ли не главная натовская союзница США, открыто заявляет устами своих министров о наличии территориальных претензий к России, поддерживает чеченских сепаратистов оружием и деньгами, предоставляет им инструкторов и базы подготовки.
Что же касается другого “личного союзника” США, Саудовской Аравии, то здесь расположен мировой центр того самого ваххабизма, который выступает идейным знаменем чеченского и вообще исламского “джихада против России”. Не потому ли США так стоически терпят ваххабизм и так беспомощно разыскивают его “апостолов”, типа пресловутого Усама бен-Ладена.
В то же время “свободная печать” Запада, продолжает усиленно формировать отрицательный образ России, а выдержки из этих “информаций” щедро публикуются “либеральными” СМИ внутри страны. “Эта власть не безгранична”, “На образе Путина появилась тень смерти”, “Российские спецслужбы сами установили бомбу” — такие “слоганы” исподволь захватывают мировое информационное пространство.