Газета Завтра 394 (25 2001)
Шрифт:
КТО ЖЕ УГОДИЛ В АД
Да, потери, как видим, были немалые. Но многое делалось для того, чтобы свести их к минимуму. Сталин тогда сказал по телефону Жукову в ответ на его телефонный звонок о том, что хотелось бы больше сберечь людей: "Возьмем ли мы Берлин 2 или 3 мая, это не имеет большого значения. Я с вами согласен, надо жалеть людей, мы меньше потеряем солдат. Подготовьте лучше заключительный этап операции". За время войны и Сталин и Жуков многократно требовали от подчиненных думать о цене успехов: "Надо жалеть людей..." Это полезно было бы помнить всем, в том числе генерал-полковнику в отставке Ю.М.Бошняку, бывшему начальнику академии им. Жукова, любящему порассуждать о жестокости.
Генерал армии В.И.Варенников подарил мне большую, прекрасно изданную книгу "Георгий Жуков. Фотолетопись". Издатели нашли в ней место и для трех стихотворцев, что дорогой Валентин Иванович едва ли заметил. Для каких стихотворцев? Откуда? Да из той же самой упомянутой нами
Сколько он пролил крови солдатской
в землю чужую!
Сказано не как о защитнике Родины, а как о палаче или агрессоре. Жукову приходилось сражаться за родную страну больше на своей земле, а не на чужой. А при большом желании обвинить в "пролитии крови" можно любого полководца, в том числе самых уважаемых в народе, как, допустим, Кутузов. Это демагогия самого низкого пошиба. Дальше американистый стихотворец задает вопрос: "Что ж, горевал?" И Поженян в своем убогом бессвязном стишке отвечает: "Он солдат не жалел..." Бродский, получив такой ответ, продолжает:
Что он ответит, встретившись в адской
области с ними?
То есть с погибшими солдатами. Вы поняли? Стихотворец уверен, что маршал и погибшие солдаты попадут в ад. За что? За то, что спасли Россию. За что же еще! Другого греха за ними не было. Ну, если Жукова — в ад, значит, Гитлера и его генералов — в рай.
Такие же гнусные строки и дальше:
Маршал! поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря...
Нобелевский лауреат решил блеснуть блатным словечком, неуместным и бестактным здесь, но не знает, что надо писать "прОхаря"(сапоги). Так вот, Бродский это слово, а Жуков — сапоги... А ведь в издании книги принимали участие две старшие дочери маршала. Хорошо хоть, что потуги трех поэтических уроженцев русской земли перечеркнул в книге иностранец Дуглас Орджил: "В самых тяжелых боевых ситуациях Жуков заботился о том, чтобы добиться успеха малой кровью".
Константин Симонов в своем замечательном военном дневнике на конкретном примере 107-й, впоследствии 5-й Гвардейской Краснознаменной Городокской стрелковой дивизии, одной из сотен, с цифрами в руках показал, чем в смысле потерь "была война для нас и для немцев в начале и чем стала для нас и для них в конце". Он писал, что, вспоминая историю войны, необходимо сравнивать усилия и жертвы с результатами. Так, по архивным штабным данным, "дорого заплатив в 1941 году за освобождение маленькой Ельни (4200 убитых и раненых), та же самая дивизия в 1945 году при взятии главной немецкой цитадели в Восточной Пруссии — Кёнигсберга, отдала всего 186 жизней". И писатель особо подчеркивал: "Цифры, которые я привожу, требуют душевной осторожности в обращении с ними, ибо любая самая малая в общей статистике войны цифра потерь всё равно означает осиротевшие семьи".
РОДИНА, "ИНТЕРДЕВОЧКА" И ЧУБАЙС
А с какой позорной для фронтовика развязной небрежностью говорил об этом же Тодоровский: "Мы потеряли 20 миллионов молодых людей. Это слишком большая цифра. Немцы, воюя, с 39-го года потеряли около 7 миллионов". Какая постыдно-пренебрежительная неряшливость во всем, какая ложь. Во-первых, что значит "слишком большая"? Ведь речь шла не о затратах на фильм "Интердевочка" Петра Тодоровского или на фильм "Катафалк" его сына Валерия, и даже не о средствах на подъем "Курска", — вопрос стоял о жизни и смерти народа и государства. Понимаете? — о жизни и смерти. Если вам скажут, что вы или кто-то из ваших близких болен раком и на лечение требуется 10 миллионов рублей, не иначе, и время не терпит, промедление — это смерть, а деньги у вас есть, то, что ж, неужели вы будете торговаться и, рискуя жизнью, тянуть время: "Слишком большая цена! А нельзя ли миллиончика за три?.. за пять?.. за семь?" Нет цены, которая для спасения жизни была бы чрезмерной. Во-вторых, мы потеряли не только молодых, не только тогдашних ровесников Тодоровского — на фронте были и пятидесятилетние. В-третьих, мы потеряли не 20 миллионов, а 28. Что, можно с чубайсовской людоедской лихостью сбросить 8 миллионов? Помните, как он — об этом писали газеты — заявил одному своему сотруднику? "Чего вы волнуетесь? Ну, вымрут 30 миллионов. Так они ж не вписались в наши реформы. Не беспокойтесь, русские бабы еще нарожают"... В-четвертых, да неужто вам, фронтовик 44-го года, не приводилось встречать хотя бы такое, совершенно в духе Чубайса, заявление Геринга, сделанное в ноябре 1941 года: "В этом году в России умрёт от 20 до 30 миллионов человек. Может быть, даже хорошо, что так произойдет; ведь некоторые народы необходимо сокращать". Какие народы? Прежде всего русский. И ведь почти довели до 30 миллионов-то, правда, не за один год. Тут уместно заметить, что Чубайс как мыслитель шагает в ногу не только с Герингом, но и с самим Гитлером. Тот в свое время заявил: "Я освобождаю человека от унизительной химеры, называемой совестью". Эту же мысль Чубайс в обращении к единомышленникам по "Союзу правых сил" выразил лучше,
ГИТЛЕРЫ, ЕЛЬЦИНЫ, ЧУБАЙСЫ ПРИХОДЯТ И УХОДЯТ...
А неужто неведомо вам, Тодоровский, старому человеку, что миллионы и миллионы наших национальных потерь — это гражданское население, это: псковская деревня Красуха, где в 43-м году немцы заживо сожгли 280 жителей, это белорусская Хатынь, где в том же году немцы сожгли и расстреляли 149 человек, в том числе 75 детей, это украинский Бабий Яр с его Сырецким лагерем смерти, где в 41-43-е годы было истреблено больше 100 тысяч украинцев, евреев, русских, это 260 лагерей смерти в одной лишь Белоруссии... Хоть бы о евреях-то вспомнил, Петр Ефимович, если вам с Чубайсом русские миллионы ништо... Тут же полезно вам сообщить: немецкие историки пишут, что Германия захватила в плен около 5 миллионов советских солдат и офицеров. А после войны вернулись из плена лишь 1836 тысяч. Если первая цифра верна, то где же остальные — более 3-х миллионов? Разбудите лютые тени Гитлера или Геринга, а всего лучше — Гиммлера. Генерал армии А.М.Гареев в данном случае совершенно верно пишет: "Если бы Красная Армия, придя на немецкую землю, поступала по отношению к мирному населению и военнопленным так же, как фашисты — к советским людям, то соотношение потерь было бы другим, но этого не случилось. И не могло случиться". Почему? Да потому, что Сталин сказал: "Было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством... Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское — остаются." И сказал он это не после войны, а еще в начале, в труднейшую для нас пору, 23 февраля 1942 года, когда немцы были в 150-ти верстах от Москвы... Именно такой позицией партии и правительства, всего народа объясняется тот факт, что из советского плена вернулись в Германию 1930000 немцев — все, кроме тех, что за это время умерли от болезней и ран.
МОЛОДАЯ РУССКАЯ КНЯЖНА ПРОТИВ СТАРОГО РУССКОГО ЕВРЕЯ
А что стоит, фронтовик Тодоровский, за вашими словами о том, что вот, мол, немцы воевали с 1939 года, а потеряли всего "около семи миллионов"? Запишите: в войне против Польши в 1939 году вермахт потерял 10 600 убитыми и 30 300 ранеными, против Франции и англичан в 1940-м — 27 074 убитых и 111 043 раненых. Таковы потери в двух самых больших агрессиях. Но картина катастрофически изменилась при нападении на Советский Союз. Это вынудило Гитлера в январе 1943 года издать декрет "О всеобщем использовании мужчин и женщин для обороны империи", т.е. провести тотальную мобилизацию, охватившую мужчин в возрасте от16 до 65 лет и женщин от 17 до 45. Некоторые авторы уверяют, что все-таки моложе 17 лет немцы в армию не брали. Но вот что русская княжна Мария Васильчикова, приятельница графа Шуленбурга, работавшая в министерстве иностранных дел Германии, записала 3 мая 1943 года в своем знаменитом "Берлинском дневнике": "Герберта, пятнадцатилетнего сына Бредовых, призывают в войска противовоздушной обороны". 17 июня: "Д-р Сикс вызвал меня, чтобы обсудить новое иллюстрированное издание. Он просто не понимает, что уже нет возможности издавать журнал с иллюстрациями или без: все, кто для этого необходим, давно мобилизованы". 31 июля: "В министерстве полный кавардак. Провозглашение "тотальной войны" Геббельсом вселило во всех ужас. Наш отдел информации обязан высвободить 60 процентов персонала: мужчины пойдут на фронт, женщины — на военные заводы". Саму княжну тоже из министерства направили работать в госпиталь. 15 февраля 1945 года она записала: "Большинству раненых либо уже за пятьдесят, либо нет и двадцати. В основном это только что призванные". 12 марта: "Не хватает не только гробов: родственники вынуждены сами рыть могилы, так как все могильщики призваны"... Как видим, мели подчистую: от пятнадцатилетних до могильщиков. Это подтверждает и кинохроника: есть известные кадры, где Гитлер идёт вдоль строя новобранцев, останавливается, может быть, у того самого пятнадцатилетнего Герберта и похлопывает его по щеке. Уж кто-кто, а кинорежиссер Тодоровский должен бы знать эти кадры и принять в расчёт, прежде чем пускаться в рассуждения о немецких потерях. Записи княжны Васильчиковой и смысл кадров кинохроники подтверждаются тем, что писал Маршал Жуков о посещении в мае 45-го года одного госпиталя для немцев: "Первое, что мне бросилось в глаза, это то, что большинство раненых были юноши, почти дети от 15 до 17 лет. Выяснилось, что это фольксштурмовцы из разных отрядов, сформированных в Берлине в начале апреля".
КАК СПАСАЛИ, СПАСАЮТ И БУДУТ СПАСАТЬ РЯДОВОГО РАЙАНА
Киселев всё никак не может угомониться и с акцентом жителя Оклахомы спрашивает: "А вы смотрели, Петр Ефимович, американский фильм "Спасти рядового Райана"? Ах, какой шедевр!.. Там рассказывается, как ради спасения одного-единственного рядового солдата была проведена целая армейская операция. Вот он, истинный американский гуманизм! И там же все на документальной основе!.." Тодоровскому фильм понравился не шибко, но этот-то блаженный верит, что там всё — святая правда... Да что ж это за "армейская операция" на фронте, в которой не погиб ни один человек? А если, как всегда бывает, кто-то погиб, то какой же смысл в таком спасении Райана, даже если бы это был Евгений Райн — большой поэт, великий переводчик, автор двадцати сценариев, почитатель и друг Иосифа Бродского, воспитанник Ленинградского института холодильной промышленности?