Газета Завтра 451 (29 2002)
Шрифт:
Ввиду летней паузы в деятельности режима, телемашина методично сбрасывает обороты. Уходят в заслуженные (перед олигархией) отпуска ведущие манипуляторы сознанием, рассуждающие о "временах", и марионетки со своими "стирками". Худо-бедно с задачей они в целом справились: страну всё ещё удаётся держать в обморочном состоянии "непротивления", вкачивая в мозг телезрителя неимоверные дозы теленаркотика.
Однако механизм дебилизации не всесилен. Обобранный и обманутый народ начинает пробуждаться и подавать признаки жизни. Затравить и затоптать её ростки — прямая задача оставшихся "на боевом посту" останкинских служителей либерального ТВ. Вот вроде бы вполне рядовое по нынешней российской жизни событие: в городе Красноармейске произошла драка с поножовщиной и последующие избиения. Всё привычно, одна
В том же ряду — попытки опошлить начавшийся было суд над Э.Лимоновым и его товарищами по НБП в Саратове. Какой-то холуй в репортаже ТВС пытался наглядно убедить зрителя, что "писатель Лимонов нынче непопулярен". В доказательство сего тезиса он не смог придумать ничего лучше, чем забрести в книжный магазин Саратова. "Вот,— говорил он, стоя у книжной полки,— вот здесь продается всего четыре новых издания Лимонова". То есть провинциальный магазин продаёт четыре(!) книги современного (не русская или зарубежная классика) серьёзного (не детективы или фантастика) писателя. Если это называется писательским неуспехом в антилитературной нынешней России, то что есть успех? Суд над Лимоновым перенесли в Саратов не потому, что писатель непопулярен и у него нет успеха. Власть понимает, что в целом сморозила глупость, и не знает теперь, как избежать позора. Для этого создаются фальшивые информсобытия, вроде заведения по просьбе маниакального "идущего" Якименко уголовного дела против "писателя" Сорокина. Дерьмо Сорокина нужно, чтобы оповещать: "боремся с антисоциальными литераторами", чтобы смешать в одну кучу неудачную попытку политических репрессий с преследованием порнографа.
И лишь создание невразумительной "партии" Селезнёва по нраву ТВ. Тут можно одновременно и похихикать над борцом за спикерское кресло, и дружески похлопать его по плечу. Партия, главная цель которой "борьба за 7-ю статью конституции" (интервью Селезнёва) — ох, как нужна режиму! Ещё бы поборолся за 28-й пункт "правил техники безопасности"… Телекартинка: в душном зале потеют люди, в президиуме Селезнёв. Над ним надпись: "Россия". Очень актуально, А вскоре в кадре тиражируют шизофренические антисемитские таблички с пиротехническими прибамбасами. Это чтобы запретить все партии и движения — кроме таких, как селезнёвская. Но истинная Россия сплачивается для борьбы уже городами, дальше дело дойдёт и до областей, а там, смотришь, и до столиц.
Александр ЕФРЕМОВ
ЕЛЬЦИНА И ПУТИНА — В КОСМОС! НАВСЕГДА.
Николай Анисин
15 июля 2002 0
29(452)
Date: 16-07-2002
Author: Николай Анисин
ЕЛЬЦИНА И ПУТИНА — В КОСМОС! НАВСЕГДА.
"Зато мы делаем ракеты..." А немцы с их "мерседесами" и "ауди", а японцы с их "сонями" и "тошибами", а шведы с их "вольвами" и "электролюксами" ракеты, спутники и самолеты делать не могут. Кишка тонка. Наши
Когда нами правил великий Сталин, мы блистали не только военной техникой. Русские автомобили и трактора, русская обувь и одежда, русские часы и радиоприемники в послевоенные годы не уступали по качеству мировым стандартам.
Сотворенная Сталиным система экономики по инерции успешно работала и после его смерти. Но на планете набирала темпы научно-техническая революция и она диктовала совершенно новые правила игры в экономике. Сменившие же Сталина вожди, отменив жесткий спрос за результаты труда, законсервировали прежнюю систему административного управления всем и вся. К чему это привело, известно — страх перед наказанием за плохую работу у народа исчез, а стимулов работать как можно лучше у него не появилось.
При Хрущеве наша власть начала тупеть, при Брежневе — жиреть. Партийно-хозяйственная номенклатура в стране не обновлялась, ее никто не стегал за отставание в научно-технической гонке и она не только не стремилась к обновлению номенклатуры продукции, но и не желала лишний раз обременять себя хлопотами по внедрению новшеств. Пробить изобретение стало проблемой. Поэтому мы уверенно топтались на месте в производстве разнообразной техники и ширпотреба, а Запад из года в год совершенствовал их качество. Там изобретение щедро поощрялось и незамедлительно воплощалось в конкретном изделии.
Высшую власть в двадцатилетнее почти брежневское правление всерьез беспокоило только одно — как сохранить саму себя. А для этого надо было не проиграть НАТО в вооружении и ударно наращивать добычу природных ресурсов — основу бюджетного благополучия. И два производственных комплекса — военно-промышленный и сырьевой — оказались в особом положении. В них не удушалась административными рычагами научно-техническая мысль, они не знали недостатка в финансировании и потому сохранили свою конкуренто- способность. Тупое и неэффективное администрирование почти не распространялось и на фундаментальную науку, на некоторые виды искусства. Они также не утратили своих позиций.
"Зато мы делаем ракеты,
И перекрыли Енисей,
А так же в области балета
Мы впереди планеты всей."
Этот популярный некогда стих хоть и не достаточно полно, но все-таки верно отражал картину достижений страны в постсталинский период отечественной истории.
В пору Хрущева и Брежнева власть с размахом возводила заводы по производству ракет, спутников, самолетов всех классов и в весьма скромных масштабах вела строительство жилья для тех наших граждан, которые жили в бараках, общежитиях и коммуналках. Власть воздвигала тогда космодромы, аэродромы, центры управления полетами, станции наблюдения — и денег на все это хватало. Но их не хватало на то, чтобы ликвидировать сплошное бездорожье в Центральной России. На запуски кораблей и спутников в космос власть отпускала столько средств, сколько было надо, а на питании детей в школах и пионерлагерях — экономила.
Расходы на аэрокосмическую отрасль производились в ущерб условиям жизни и, стало быть, во вред здоровью народа. Но народ, понося втихую хрущевско-брежневскую власть за абсурдные кукурзно-мелиоративные проекты, за насаждение уравниловки в зарплате, за зажим инициативы, за пустозвонные лозунги и речи, затраты на авиацию и космонавтику в вину ей не ставил. Покорение небес на заре космической эры подавляющее большинство граждан встречало на "ура", а потом воспринимало наши рекорды в воздухе и безвоздушном пространстве хоть и без восторженных эмоций, но и без раздражения — как то, что нужно и важно.
В пик популярности космонавтики — в середине шестидесятых — в колхозах и совхозах была введена гарантированная почасовая оплата труда вне зависимости от урожаев и надоев. И тогда же родился анекдот, который вовсю гулял в домах учителей и врачей, писателей и историков, артистов и художников:
"— Кому сейчас на Руси стало жить хорошо?
— Гагарину Юрке, доярке Нюрке, Леониду Брежневу, ну а всем по-прежнему".
Часть интеллигенции — гуманитарной в основном — недовольна была аэрокосмическими программами государства всегда — и в шестидесятые, и в семидесятые, и в восьмидесятые годы: зачем нам делать столько самолетов, спутников и космических кораблей, если мы автомобиль по доступной цене купить не можем?