Газета Завтра 511 (36 2003)
Шрифт:
И вот сейчас, здесь, обретя друг друга, собратья по разуму и Отчизне, даровитые русские самородки, демонстрировали агросимбиоз техники и технологии, а попутно — образец русской живучести.
... Выпрастывалась из автобусов полуторасотенная масса хозяев агрофирм, спецов, научных с/х работников.
Рассредоточивались, с некоторой оторопью озирая буйную роскошь всходов — особенно справа, из-под АУПа. Ибо кустились они, мощные, сильные и здоровые, с реальной перспективой урожая в 35-40 центнеров с га — без удобрений и химии, абсолютно стерильные
Шугуров поднял микрофон и взялся пояснять, с суховатой жесткостью пересыпая речь цифровой фактурой, вдалбливая (который раз по счету) азбучные для него истины.
— Мы не пашем эти поля более 15 лет. Но ни одного сорняка вы не найдете. При жатве мульчируем и разбрасываем всю солому за комбайном " ДОН-1500 Б" с измельчителем. До снега больше к земле не подходим. Яровой сев ведем в третьей декаде мая, предварительно сделав две-три культивации по стерне и мульче культиватором КПЭ-3,8. Но вот у них, — показал на Шайахметова, — у самарских сельмашевцев, есть уже машинка куда поэффективней: ОПО-4,25. Вон она стоит, сейчас подойдем. И вообще...
Шугуров не удержался, расплылся в улыбке:
— Что сеялка у них, что культиватор — высший пилотаж, в СНГ равных им пока нет. Видите, справа поле? Безрядковый, сплошной рассев, ни одного прогала, задействован каждый сантиметр почвы. Перспектива урожая, вижу уже сейчас — под сорок центнеров, за счет равномерного, редкого рассева каждое зерно дало два-три стебля. Здесь на квадратный метр ушло не более трехсот семян, а в будущем году хотим еще снизить — до 240.
Взмыл и опал восхищенный гул в гуще семинаристов, в массе своей зацикленных на норме в 600-700 семян. Шугуров продолжил:
— Хотя, как у практика, у меня к конструкторам АУПа кое-какие претензии. После семинара буду базарить и ругаться с ними. Наедине.
Теперь цифирь полезная. На всю предпосевную, посевную, уборочную работу АУП-ом, ОПО и ДОНом мы затратили 45 литров солярки на гектаре, при общей себестоимости центнера зерна в 40, 9 рублей. Для сравнения — в Самарской области, по словам Титова, они тратят 150 рублей. И то звонят об этом в лапоть на всю Россию, поскольку США тратят 310, а Германия — 434 рубля.
На обратном пути кавалькада остановилась у буйной— по пояс — травяной стены с гроздьями фиолетовых соцветий. Стоял тихий, пчелино-оркестровый зуд — на медоносе трудились пчелы. Шугуров, дождавшись подхода остальных, изрек с заметной вальяжной гордостью:
— А вот этот красавец, в смеси с кострецом, к едрене фене похерил и закрывает все наши, и, я бы сказал, общероссийские, проблемы с кормами. Многолетник. За лето стабильно дает два укоса по 300-350 центнеров с гектара с роскошным набором белков, протеина и сахаров. Используем на сено, сенаж и силос. Силосную яму засыпаем слоем зерновых отходов, те прорастают, образуют клейкую шубу. Силос под ней — пальчики оближешь, корову за цицки не оттянешь. Вот почему нам на дух не нужна солома в кормах, и мы ее оставляем всю на полях.
В народе
Добавил неожиданно с едучей, видимо, долго копившейся гадливостью:
— Так что и при Грефе с Чубайсом не хрен лапки складывать, сопли распускать.
К вечеру участники семинара заметно подустали, не столько физически — фактура, методика, показанная главою ТнВ, заметно истрепала нервы, ломая привычные схемы и представления. Многие на местах бедствовали, выживали, выдирались из нищеты и бедлама, которые хронически инициировало правительство и застенчиво-анемичный, где— то затерявший право голоса в аграрной политике, министр.
А здесь, вальяжно и хозяйски утвердившись, плескал в глаза достаток, переходящий в роскошь, навевая смутный дискомфорт в душах: с жиру бесится!
Шугуров, между тем, не переставал ошарашивать. Сколько экономистов, агрономов, управленческого аппарата, сколько главных?
— Да нисколько, таких не водится. Нет у нас главных. На 5000 гектаров растениеводства и тысячу голов КРС есть инженер, который одновременно и зам. директора и завгар, и завскладом запчастей, и водитель служебной машины, и аккумуляторщик.
Его помощник — водитель техпомощи, главный ремонтный спец по тракторам и комбайнам, у нас их одиннадцать и все на ходу, он же электрик, машинист сушилки. И так далее.
Из слов директора вытекало — каждый работник ТнВ — мастер золотые руки, несущий на трудовом хребте по 6-8 профессий, и головой, а главное — карманом, отвечающий за бесперебойную работу своих участков.
— Что, по конкурсу со всей России набирали? — вдрызг растеряны семинаристы.
— Зачем? — усмехается Шугуров, — всё свой, доморощенный кадр. Медведя дуги гнуть да "Камаринскую" плясать учили. А уж русака, когда не пьет...
— И что, никто не пьет? — с утробным разочарованием на эту мыльно-пузырьную байку выдохнул зал.
— Ну почему. Пили поголовно. Мы их всех и зашили. Под лопатку. Чтобы зубами не выгрызали.
Он, конечно, лукавил, живописуя эдакое неандертальство. В хозяйстве сообща, в оре и муках разработан, но всеми утвержден механизм кнута и пряника. В том числе и "зашитыми" на самом деле. В основе его , как вершина айсберга, — зарплата в 3152 рубля. Но к ней внизу припаян роскошный набор из премий, ценных подарков, материальной помощи, бесплатных обедов и лечебных курсовок. Этот набор в 3-4 раза больше зарплаты и не подвластен никакому профсоюзу. Один прогул, одна авария или бедлам по вине Товарища по Вере — и набор отваливается в небытие, оставляя одноразовому разгильдяю голенькую, как зимняя осина, зарплату. Повтор разгильдяйства — и коленом под зад.