Газета Завтра 52 (1049 2013)
Шрифт:
Александр СТЕПАНЕЦ. Скорее, это не изобретения, а воплощение тех идей, которые были высказаны академиком Михаилом Дмитриевичем Миллионщиковым еще в 1948 году. Речь идет о том, что газ, который движется от месторождений к потребителям, преодолевает сотни и даже тысячи километров. С этой целью строятся дожимные перекачивающие станции, которые создают необходимое для транспортировки "голубого золота" давление. А уже на месте потребления данное давление является избыточным и ненужным, его приходится снижать, чем и занимаются газораспределительные станции. Эта энергия теряется, уходит в мировое пространство. М. Миллионщиков предложил использовать эту энергию для производства
Значит, надо было её куда-то девать. А куда? В самое энергоемкое производство - в разделение воздуха: азот, кислород, аргон и другие газы. В каждой тонне жидкого азота примерно 80% себестоимости приходится на электроэнергию. То же самое - с жидким кислородом, аргоном и так далее. Эти газы в сжиженном виде и были конечным продуктом нашего производства, объединившего газовую промышленность, энергетику и криогенику. В советское время были большие межведомственные проблемы, которые всегда возникали на стыке компетенций. И не случайно в работе "Криокора" участвовало 35 организаций: от оборонных до Центросоюза.
Александр НАГОРНЫЙ. Считается, что криотехнологии - одни из ключевых для современного производства, определяющие реальный уровень развития страны.
Александр СТЕПАНЕЦ. Да, это так. Так вот, в названии нашей корпорации нашли отражение две составляющие: "крио" - то, что связано с криотехнологиями, с криогеникой, то есть с температурами ниже минус ста градусов, а "кор" - сокращение сразу трех слов: "концепция-опыт-результат". Нашей задачей было достижение результата. Мне удалось убедить Александра Смоленского в перспективности нашего проекта, основанного на концептуальных принципах энерго- и ресурсосбережения. За два года, нам удалось разработать, изготовить и поставить на одной из крупных московских ТЭЦ свой 10-мегаваттный ДГА, мощности которого хватало, чтобы полностью обеспечить электроэнергией город примерно с 15-тысячным населением.
В то время, когда повсюду распродавали всё и вся, мы шли против течения, создавая принципиально новые технологические контуры.
Александр НАГОРНЫЙ. Заложенная вами концепция работы полностью соответствует существовавшей в советское время системе внедрения инноваций: академическая наука "вскрывает" новый пласт знания, отраслевая находит пути его применения в производстве, конструкторские бюро доводят дело до рабочей документации, по которой начинает производиться новая продукция. Сейчас эта система на государственном уровне сломана, а вы её, получается, сохранили?
Александр СТЕПАНЕЦ. По той же схеме работают во всем мире. Ничего нового тут придумать нельзя. Отличается только внутренняя структура. На Западе она более эффективная и гибкая, чем была у нас. В СССР всё делалось по команде "сверху". Была команда по космосу - наш космос до сих пор конкурентоспособен, на самых передовых позициях во всем мире. А по электронике, кибернетике, информационным системам команда была другая - и эти отрасли у нас отстают сильно, порой катастрофически.
Александр НАГОРНЫЙ. Если переводить мощность вашей стандартной установки в киловатт-часы, сколько это будет и какой получится себестоимость электроэнергии?
Александр СТЕПАНЕЦ. При нормальной эксплуатации 10-мегаваттного ДГА вырабатывается 70-75 миллионов киловатт-часов
Александр НАГОРНЫЙ. Если учесть, что населению киловатт-час продается за три с половиной рубля, получается очень высокая прибыльность. Но вы электроэнергией как таковой не торгуете, вы её тут же используете для разделения воздуха и сжижения газов. Это еще один источник прибыли?
Александр СТЕПАНЕЦ. Конечно. Если бы электроэнергия у нас была покупной, мы бы платили за неё в несколько раз дороже. Соответственно, и сжиженные газы имели бы большую себестоимость. А так нам жидкий азот, благодаря собственной генерации, обходится на порядок дешевле, чем у потенциальных конкурентов. Кислород вообще рассматривается как побочный продукт, мы им можем бесплатно обеспечить все медицинские клиники Москвы. То же самое - и аргон. Например, в пищевой промышленности продукция, упакованная в атмосфере аргона, намного дольше остается пригодной к употреблению - инертный газ: никакого окисления, никаких аэробных бактерий, никаких других консервантов Это всё экологично, вдобавок - полностью на "зелёной" энергии.
Александр НАГОРНЫЙ. И много ваших установок работает сейчас в Москве и в России?
Александр СТЕПАНЕЦ. Нет, немного. Две в Москве и одна в Белоруссии. В 1995 году мы запустили первую из них - все об этом говорили, 18 телеканалов прислали камеры, в Мосэнерго приняли специальную программу, в Министерстве энергетики - тоже. Но поменялось руководство, денег не давали, и только спустя 15 лет за наши, криокоровские деньги, нам разрешили поставить вторую такую установку. То есть государство нам не дало ни копейки за всё это время.
Александр НАГОРНЫЙ. Александр Алексеевич, но ведь вы эту энергию не из пустоты берете, вы же не вечный двигатель придумали. Это давление газа, которое вы используете, создается за счет работы компрессорных установок, которые принадлежат, например, "Газпрому", так? Это их газ, под их давлением, его таким покупает то же "Мосэнерго"
Александр СТЕПАНЕЦ. Правильно. Покупает - и стравливает в мировое пространство. А мы эту энергию придумали, как использовать - к общему благу. И готовы рассматривать условия раздела продукции. По объёму производимой энергии в масштабах страны наши установки могут заменить минимум одну АЭС.
Александр НАГОРНЫЙ. В результате реформы российской энергетики, осуществленной Чубайсом, единая система РАО ЕЭС была разделена на генерирующие и сбытовые компании, в том числе регионального характера. "Газпром" перекупил многие из них. И что, ни газовщики, ни электрики не заинтересованы получать дополнительную энергию?
Александр СТЕПАНЕЦ. В нынешних условиях - не заинтересованы. Поскольку нефти и газа в стране пока с избытком, норма прибыли и, если можно так сказать, норма коррупции достаточно велики, и что-то менять, внедрять энерго- и ресурсосберегающие технологии для энергетиков - не вопрос жизни и смерти. Одного попутного газа в нашей нефтедобывающей промышленности сжигается 30 млрд. кубометров - это объем нашего газового экспорта на Украину, например. Важнейший, даже экономический и не политический, а стратегический вопрос. И что?