Газета Завтра 819 (83 2009)

Газета

Правильно пишет дьякон А. Кураев: "Я всё-таки убеждён, что мы живём среди язычников. Атеист - это крайне редкое существо, атеистов пора уже вносить в Красную книгу. Если он и атеист по отношению к Библии, то он совсем не атеист по отношению ко всяким гороскопам, восточным календарям и прочему." (А. Кураев, "Почему православные такие?..")

Рассматривая те или иные вероучения и "духовные практики" с точки зрения тех ценностей, которые они проповедуют, нетрудно убедиться, что далеко не все они являются благом для человека и общества.

Гарантию истинности даёт не вера, а только знание. Если же знания недостаточно, то отсюда следует лишь необходимость дальнейшего поиска - а не отказ от попыток познать мир

вообще.

11

В некотором смысле все мы верующие. Люди религиозные верят в то, что конечные истины познать нельзя, но можно слушаться божьих заповедей. Мы верим в познаваемость мира и человека, верим в свои силы.

Какая из этих точек зрения лучше соответствует человеческому достоинству - каждый решает для себя сам.

Пожалуй, ярче всех путь упования на веру выразил С. Л. Франк в своей работе "Крушение кумиров". Это выбор человека, который отчаялся найти ответы на главные вопросы, это путь капитуляции перед внешним для него знанием:

"Нет - мы чувствуем это - без веры в что-то первичное, основное, незыблемое, без последней, глубочайшей твердыни, на которую мог бы опереться наш дух, никакие земные влечения и увлечения, никакая любовь и привязанность не могут спасти нас." "Нам нужно прильнуть, навсегда приникнуть к чьей-то дружеской груди, держаться за чью-то могучую и благодетельную руку." "Мы - бессильные, затерявшиеся в чужой среде дети, и ищем отца или мать".

Наш подход иной: "В действительности человек верит только тогда, когда он ничего не знает и думает, что так и не сможет никогда ничего узнать" (Ю. Эвола).

Выбор, стоящий сегодня перед нами, весьма прост. Слепо верить - надеясь, что среди бесчисленного множества доктрин тебе повезёт наткнуться на единственную истинную. Либо исходить из того, что "никто не помажет нам губы вареньем, кроме нас самих", самостоятельно искать ответы и верить в успех. . Зададимся, наконец, вопросом: если не религия, то что? Возможна ли не религиозная, основанная не на вере в бога философская система, которая давала бы внятный ответ на вопросы о смысле существования человека и человечества?

Да, такая система возможна. Но это тема отдельного анализа.

Окончание следует

Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

Илья Иванович cчитал, что его мама - самая лучшая в мире, самая красивая, самая добрая, самая умная. Любя свою маму, слагал стихи, пел песни, славил.

Нет, он, говоря, что у него лучшая мама на свете, никогда не обмолвился даже, что мол, моя мама лучше других, что ваши, мол, никуда не годны, плохи и неопрятны, глупы и неприятны. Неожиданно Илья Иванович получил повестку в суд от судьи Муллахметовой. Прочитав в местной газете поздравление Ильи Ивановича своей маме такого содержания "Мою дорогую, лучшую на свете мамочку, самую красивую, самую умную, самую любящую, поздравляю с днем рождения", - гражданин Балоев, которого в свое время приютил в качестве гонимого и страдающего Илья Иванович, почувствовал себя оскорбленным за свою родительницу, которую ни словом не упомянул, славя только свою маму, подозреваемый, хотя у мамы гражданина Балоева накануне был день рождения. Не прочитав в газете ни одного хвалебного слова от И.И., гражданин Балоев подал в суд, требуя признать себя потерпевшим, ущемленным в сыновьих чувствах, претерпевшим душевные страдания, требуя запретить Илье Ивановичу любить свою маму и публично выражать свою любовь к ней. Также он указывал, что Илья Иванович - злостный рецидивист, совершающий это преступление против его сыновьих чувств не первый раз, о чем со знанием дела может заявить гражданин Балоев, как уже отмечалось, живущий со своей семьей у Ильи Ивановича, проникшегося к тому состраданием и поселившего в своем доме, из-за чего пришлось потесниться членам его собственной семьи. Так вот, живя в квартире Ивановича, Балоев не раз слышал,

как Илья Иванович говорил своей маме: "Мамочка, ты у меня лучшая на свете, я тебя люблю сильнее всех". При этом ни слова не звучало в адрес мамы Балоева.

Истец Балоев настаивал на том, чтобы посадить подозреваемого в тюрьму за разжигание межчадовой розни, а учитывая, что мама Ильи Ивановича - одной национальности, а мама гражданина Фаруха Балоева - совсем другой, исповедуют они разные веры, то и разжигание межнациональной и межконфессиальной розни по умолчанию.

Судья Муллахметова, принявшая заявление, усмотрела в словах, адресованных маме Ильи Ивановича её сыном, промамскоиванский характер, ущемляющий достоинство других мам. Илью Ивановича обязали написать восторженный текст о маме Фаруха Балоева, которая лучше, по его мнению, чем мама Ильи Ивановича. Хотя тот, еще раз подчеркнем, и не утверждал, что кто-то хуже. "Требую признать не его, а мою маму лучшей на свете, чтобы это письменно признал обвиняемый, извинился передо мной за свои восхваления своей матери, и хотя бы для частичного возмещения морального ущерба (ведь ран на сердце гражданина Балоева ничем не залечить) публично заявил, что его мама плохая, виновата в вековых страданиях балоевых и поджоге рейхстага".

На вопрос Ильи Ивановича, не будет ли он обвинен в промамском поведении в отношении текста о маме истца, если он напишет восторженно о не своей маме, ему судья Муллахметова разъяснила, что восхваление мам Муллахметовых, Балоевых и всех таких, не только не возбраняется ни родным детям, никому другому, но и поощряется. И даже в бюджете страны, основные поступления в который идут от Ильи Ивановича и прочих таких вот закононепослушных граждан, есть отдельная строка на оплату восхвалений подобного рода. А нельзя хвалить свою маму только Илье Ивановичу, потому что это проявление великодержавного шовинизма.

Но не забыта в строках бюджета, надо быть справедливыми, и мама Ильи Ивановича, как и он сам: немалые средства из бюджета выделяются на судебные издержки, наём адвокатов, освещение в прессе судебных процессов против Ильи Ивановича и прочих Ивановичей и Ивановен, буде им придет в голову хоть в малой степени публично проявить любовь к своей маме и прочей родне - родине.

Своих мам, свою родню могут любить, согласно законодательству обновленного, обнуленного государства "Руссдавайс" только Фарухи и Муллахметы, Иваны должны заткнуться в тряпочку. А если имеют право характеризовать своих мам, то лишь отрицательно, чтобы не причинять боль и страдания поселившимся в Ивановых семьях и квартирах Фарухам и Балоям.

Когда Илья Иванович заявил, что он не знает, какие слова, живя в своей квартире, его нынешний постоялец Балоев адресует своей маме и прочей родне, но слышал от живущего ныне у него Балоева не менее, а более восторженные слова в адрес мамы того (Восток - дело восторженное), судья Муллахметова оборвала наглые попытки сравнения: "Сейчас разбирается дело в отношении вас! Не уходите от существа данного вопроса". К тому же, научный эксперт в любовных вопросах гражданин Гогидзе дал заключение, что в устных и письменных признаниях Ильи Ивановича к своей маме действительно не выражена любовь к маме Балоева, что однозначно трактуется как неприязнь к той, потому что в противном случае у обвиняемого нашлись бы слова любви и к гражданке Балоевой-старшей.

Осужденный за свою любовь к своей маме Илья Иванович по окончании судебного процесса подал аналогичный иск на гражданина Балоева. Узнав об этом, Балоев задохнулся от возмущения: "Неслыханно! Этот уголовник смеет мне указывать, какие чувства мне испытывать к своей любимой мамочке"! Однако судья Муллахметова приняла это дело к рассмотрению. И нашла в действиях Ильи Ивановича, подавшего такого рода иск, признаки попыток ущемления свободы совести гражданина Балоева, диверсионные действия относительно покушения на родовые традиции почитания предков и подрыва связи поколений.