Газета Завтра 835 (99 2009)
Шрифт:
Что я имею в виду? До начала кризиса доля импортного мяса в потреблении в московском регионе составляла порядка 80%. Громадный процент! Сейчас постепенно началось импортозамещение продукцией наших отечественных сельсхозтоваропроизводителей, что отчасти связано с девальвацией рубля и, как результат, снижением себестоимости продукции нашего АПК. Эту тенденцию необходимо поддерживать и дать возможность отечественному животноводству выйти на показатели серьезного роста. Что для этого нужно? Очень простые вещи:
— небольшие инвестиции;
— упрощенный порядок регистрации сельскохозяйственных
— наведение порядка с коррупцией в торговых сетях;
— передовые технологии (которые просто можно купить);
— специалисты, которые уже в регионах есть.
Климат Смоленской области вполне позволяет выращивать и кур, и свиней, и крупный рогатый скот. При этом можно иметь и необходимый объем кормов. А рынок сбыта — он рядом: Москва и Подмосковье, самый густонаселенный регион Европы,
Повторяю, те позитивные изменения, что произошли сейчас, получились случайно, как бы само собой. Но чтобы в регионе наблюдался долгосрочный социально-экономический эффект, нужны комплексные меры. Надо работать!
"ЗАВТРА". В каких населенных пунктах Смоленской области, районах просматриваются перспективы реального развитии?
М.С. Есть некие перспективы в развитии сельских территорий, но, повторяю, этот эффект надо ещё развивать и поддерживать, пока он не принял необратимый характер.
Я по натуре — оптимист и всегда надеюсь на лучшее, но при этом прекрасно отдаю себе отчет в том, что ничего само собой у нас не получится и с неба не свалится. Надо самим добиваться положительных изменений, к чему всех и призываю!
Рекомендую вам, например, посетить гарнизон 47-го авиационного полка, побывать в глубинной смоленской деревне Вачково, в городе Вязьме, в Иоанно-Предтеченском монастыре, в городе атомщиков — Десногорске. Надеюсь, ваши собственные впечатления дополнят картину нынешней жизни Смоленской области необходимыми подробностями.
"ЗАВТРА". Михаил Евгеньевич, спасибо за беседу и рекомендации. Обязательно постараемся побывать по указанным вами адресам.
Беседу вёл Александр Лысков
Сергей Кургинян КРИЗИС И ДРУГИЕ XXXX
МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ ПОДОПЛЕКА "бахтианства-раблезианства"… В 1978 году Лосев вскользь упомянул "сатанизм"… "Застойная идеологическая рамка" не дала ему развернуться? Но почему Аверинцев в 1988 году эту подоплеку не обсуждает? Ныне здравствующие блестящие гуманитарии так отвечают на мое "почему": "Есть рамки профессии. Выйдя за них, мы рискуем академической репутацией. И толку-то? Несведущему человеку, охочему до знания, надо "разжевать и в рот положить"? Если такой охочий, пусть сам разгадывает культурную тайнопись!"
Тайнопись…
В своих заметках о Н.Гумилеве ("Самый непрочитанный поэт", "Новый мир", № 5, 1990) Ахматова (кому, как не ей, верить в вопросе о Гумилеве?) отрекомендовывала
Открываем "Путешествие в Китай" и читаем:
"Праздником будут те недели,
Что проведем на корабле…
Ты ли не опытен в пьяном деле,
Вечно румяный, мэтр Рабле?
…
Будь капитаном. Просим! Просим!
Вместо весла вручаем жердь…
Только в Китае мы якорь бросим,
Хоть на пути и встретим смерть!"
Возможны две гипотезы. №1 — жизнелюбивый наивный юноша запал на жизнелюбивость Рабле. №2 — юный ученик признал в Рабле метафизического учителя. В пользу №1 говорит молодость Гумилева. В пользу №2 — то, что Рабле вызывающе антиромантичен в своей вульгарной жизнелюбивости. Это должно бы было оттолкнуть от него восторженного романтика. К услугам которого множество других (столь же жизнелюбивых, но менее антиромантичных) кандидатов на "капитанство". Что же касается молодости… А разве молодость Байрона или Лермонтова исключает то, что их поэзия проникнута тайнописью?
Гумилев, учась в Сорбонне с 1906 по 1908 год, слушал лекции по старинной французской словесности, занимался средневековыми хрониками, рыцарскими романами и — оккультизмом.
Из книги Л.Гортунга ("Неизвестный портрет Гумилева", М., 1996) узнаем, что Гумилев в рассматриваемый период "много читал Элифаса Леви и даже пытался испробовать на себе его каббалистические рекомендации" . Есть и другие свидетельства особого увлечения Гумилева именно оккультизмом Леви. Установив это, движемся дальше.
ДЛЯ ЭЛИФАСА ЛЕВИ Рабле — величайший маг, один из немногочисленных "Истинных адептов" (Eliphas Levi, Transcendental Magic: Its Doctrine and Ritual, L., 1896, p. 310, 344).
Цепочка "Гумилев—Леви—Рабле" — налицо. Гумилев "запал" не на брутальность Рабле, а на его метафизику. А тут еще — и подчеркиваемая поэтом особая опытность "капитана Рабле" в "пьяном деле"… Николай Степанович — никак не поручик Ржевский, правда?
Оракул Бутылки у Рабле, его Священная Бутылка Гермеса-Трисмегиста… Сие неизымаемо из традиции сакрального пьянства, в котором, по словам Гумилева, особо "силен" Рабле как метафизический "капитан".
В написанном позднее манифесте "Наследие символизма и акмеизм" Гумилев опять говорит о Рабле как "мэтре" (одном из столпов акмеизма). В статье о другом столпе акмеизма — Теофиле Готье — Гумилев обсуждает безудержное раблезианское веселье. Налицо прямая параллель с Бахтиным. С его раблезианской "смеховой культурой". Рабле для Гумилева — не увлечение молодости и не дань обычному жизнелюбию.