Газета Завтра 871 (30 2010)
Шрифт:
— В магазинах тот же "Российский" бывает разным: то пересолен, то кислит, то расплывается... В чем тут дело?
— Все зависит от мастерства сыроваров. Есть два вида посола: в зерне и в пласте. Каждый имеет свои тонкости. Очень важно выдержать сыр. Словом, дорожим торговой маркой...
А вот крестьяне смотрят на перемены в агропромышленном комплексе с некоторым опасением. Вызвал на откровение председателя СХПК "Комсомолец" Черемисиновского района Сергея Викторовича Шатохина. Этим хозяйством тридцать пять лет руководил его отец, Виктор Степанович, —
— В отличие от других хозяйств не продали земельные паи, — неторопко излагал свои мысли председатель. — Имеем семь тысяч гектаров пашни. В прошлом году намолотили свыше двадцати тысяч тонн пшеницы и ячменя. Вроде бы радоваться надо, а на душе муторно: цены по осени сбили ниже некуда. Яровую пшеницу продавали по две тысячи рублей за тонну, озимую — по три тысячи девятьсот. Считай, половины прибыли лишились. Вот и думаю: почему по весне не назвать твердую цену на зерно? Хоть какой-то был бы ориентир. Сеять вслепую — это же безумие! Под посевную взяли кредит в "Россельхозбанке". Деньги через год верни. А если и нынче повторится чехарда с закупочными ценами? Живем одним днем... Слава Богу, еще долгов нет.
— Приобрели что-то из техники?
— Купили недавно комбайн, три трактора. Наскребли денег. Что будет дальше, — не знаю. Без развития материально-технической базы хозяйству не выжить. Выручает свекла. Под ней тысяча триста гектаров. Рентабельность — тридцать процентов. Сохранили и животноводство. Шестьсот двадцать голов крупного рогатого скота. В том числе — три сотни коров. Опять же цены на молоко — смехотворные. Считай, продаем по себестоимости. В хозяйстве заняты сто пятьдесят человек. Половина — лишние, но держим. Как людям выжить без работы?
...После обеда заглянул на "подворье" Тимского района. Тимчане приехали в Коренную пустынь не с пустыми руками. Выставили на прилавки всевозможную снедь: копчености, колбасы, птицу, рыбу, выпечку, кондитерские изделия. Глаза разбегались...
В районе наряду с коллективными хозяйствами хорошо работают фермеры. Например, у Александра Ивановича Чигарева под зерновыми полторы тысячи гектаров. Получает приличные урожаи пшеницы, ячменя, подсолнечника. Гурт скота в триста пятьдесят голов. В том числе двести коров. На ферме — молокопровод, холодильник. Свой комбикормовый завод. Всё, как полагается. Или вот фермер Владимир Александрович Дежин. Занялся разведением в прудах рыбы: карпа, толстолобика, амура. Вылавливает свыше пятидесяти тонн в год. Построил четыре плотины, зарыбил два больших пруда. От желающих порыбачить нет отбоя.
Как поведал глава районной администрации Виталий Сергеевич Милюсин, все 75 фермерских хозяйств нашли свою нишу. Как правило, они обосновываются в глубинке, возрождая маленькие деревеньки. В результате уменьшился отток молодежи. Кто рванет куда-то на заработки, коль есть работа на месте? Захотелось самому съездить в Тим и посмотреть на фермерские поля.
— А почему бы и нет? — оживился Виталий Сергеевич. — Ярмарка заканчивается. Осталось набрать святой водицы, окунуться в купель и домой.
— Что, так вот и пойдем?
— Ну да,
КОРЕНСКАЯ ПУСТЫНЬ — это чудо! Великолепные храмы в зеленом убранстве с ярко-синими куполами, увенчанными золотыми главами, возвышаются над необозримыми просторами. Тенистые аллеи. Длинный спуск к реке. День выдался жарким, у купальни — очередь. Трижды окунулся в ледяную воду и будто заново народился.
...По пути в Тим завернули в деревню Дмитриевка, где хозяйство фермера Валерия Ивановича Овсянникова. Хозяин показал свои поля. Озимая пшеница — в пояс.
— Не меньше шестидесяти центнеров зерна с гектара будет! — вырвалось у меня.
— Уборка покажет, — уклончиво ответил фермер.
— Сколько всего под зерновыми?
— Свыше шестисот гектаров.
— Вся земля ваша?
— Нет, половина пайщиков, а еще арендованная.
— Что имеют с этого люди?
— По осени каждому даем по тонне зерна. Либо деньгами. Плачу за них земельный налог, обрабатываю огороды... Договор на десять лет. Так решил сход.
— Цены на зерно устраивают?
Овсянников усмехнулся:
— Ну, конечно, нет... Нынче сократили посевы под пшеницей. Перешли на горох, сою, гречиху...
— А скот не держите?
— Если честно, то при нынешнем раскладе построить ферму с нуля нереально. Экономический эффект не просчитывается. Зачем же влезать в кабалу?
В словах фермера была своя логика. Поголовье коров в России год от года всё меньше и меньше. В той же Курской области их осталось всего около ста тысяч. А было когда-то впятеро больше. Неудивительно: молоко нынче дешевле минеральной воды. Совершенно очевидно: надо поднимать закупочные цены, заинтересовывать крестьян заниматься животноводством.
Другой фермер Сергей Николаевич Бабкин, чье хозяйство в соседней деревеньке Барковке, помимо зерна, производит молоко, мясо. Выкупил старую ферму, держит две сотни голов скота. Надой — три с половиной тысячи литров на корову. Подчеркну: это "живое" молоко, полученное без всяких химических стимуляторов. Кормят здесь животных только душистым сеном и зернофуражом.
— Куда отправляете молоко? — поинтересовался у фермера.
— На Солнцевский молокозавод. Платят около десяти рублей за килограмм. Как всем...
— А ведь за такой продукт золота не жалко!
— Кто бы это понимал, — вздохнул в ответ Сергей Николаевич.
Солнце клонилось к закату. На выгоне мирно пощипывали травку с десяток лошадей и жеребят.
— Держим для мелких перевозок, — перехватил взгляд Бабкин. — Как в деревне без лошадок? Да и детишкам забава.
В Барковке боятся, что закроют местную школу-девятилетку. Всего сорок учеников. Восемь учителей. Говорят, накладно...