Газета Завтра 885 (44 2010)
Шрифт:
Что же это за тайная рать —
Я разгадывать не обессилю —
Вдруг сумела у нас отобрать
Радость счастья, и труд, и Россию?
Я нашельцев принять не смогу.
Речка жизни полна круговерти,
И на том, на чужом берегу
Громко каркают вороны смерти!
Я
"Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь"
От Матфея
Великой нет державы,
Страна в плену зверья,
То взрывы, то пожары...
Святая Русь моя!
Тебя плетьми хлестали
И в собственном дому
Твоём стрелять устали —
Жгут, значит, потому...
Глаза твои широки,
И с выси голубой
Библейские пророки
Склонились над тобой.
Христос, увидя, плачет
И крестит путь с небес:
Да здравствуют удачи, —
Цвети, трава и лес!
Звените, струны-вёрсты,
Чтоб ярче и скорей
Всходили зори-звёзды
Над Родиной моей
Чтоб, наглотавшись пыли,
Враги, под свист и гам,
На яхтах бы уплыли
К пиратским берегам.
Мы — в правоте и в силе,
Ведь на колени нас
Они не опустили.
Грядет он, судный час!
Стучит в груди народа
Обида, а не страх,
И русская свобода
Развеет иго в прах.
Наш подвиг — беззаветный:
За благородством слов
Я слышу гром победный
И вздох колоколов!
РАЗГОВОР С ДРУГОМ
"Помешало
Александр Байгушев
От распрей, войн, финансовых арканов,
От грабежей и взрывов нет нам дня...
Ну, здравствуй, брат мой,
Александр Проханов,
Я вижу, ты бесстрашнее меня!
Лицо твоё, страдая, плачет, плачет,
Душа твоя взывает и кричит.
Державный дух кремлёвцами растрачен,
Бог негодует, а народ молчит.
А говорящих стерегут конвои,
Бесстыжие, собачьи стаи там,
И мы, седые, никнем головою
К забытым обелискам и крестам.
И русских рана, и нерусских рана
Истачивает: снова удалось
Башкирский танец выдворить с экрана,
Мордовской песне места не нашлось.
И русского поэта здесь не встретим,
Одна и та же мафия визжит...
Что мы погибшим на фронтах ответим —
Ведь подвиг их и нам принадлежит?
Послушай, брат, как фабрики, заводы
Осиротело стонут по ночам,
Когда увозят тайно пароходы
Наш золотой запасец уркачам!
"Нас предадут и Горбачёв, и Ельцин", —
С трибун пророчил Байгушев давно.
Сегодня все мы — домопогорельцы,
Аж на московских улицах темно.
Порой себя подстреленною птицей
Я чувствую за сутолокой дел,
И если можно заново родиться —
Наверное, уже б не захотел.
Тебя гнетёт орда христопродавцев
И богачей, и пьяных нищих квель...
Скажи, когда ж мы вышвырнем хазарцев,
Чья жизнь — разбой, икра и Куршавель?
Дай руку, брат, мы поглядим с тобою
Молитвенно в немые небеса —
И, может быть, над русскою судьбою