Газета Завтра 9 (1058 2014)
Шрифт:
Затем перестройка, разрушение старого, новая философия, архитектура становится никому не нужна
"Завтра". С другой стороны, появился богатый заказчик, владеющий огромными деньгами, буржуа, которому нужны виллы
Владилен Красильников. Понимаете, пришли люди со стороны, лишенные вкуса, ничего не понимающие в искусстве; и возникла ситуация, чем быстрее будет завершено строительство, тем проще получить прибыль. Кроме того, наблюдается засилье Запада: консультанты, финансисты, архитекторы. Отчасти мы виноваты в этом сами: ругали отечественных строителей, что, мол, они
Сейчас мы вернулись в архитектуре к началу хрущевского периода. Например, дом мы набираем из того, что требуют строители. Возьмем стеклянный фасад. Мы его не придумываем, а берем из каталога. То же самое происходит и с плиткой. И все это стоит три копейки. Пройдет десяток лет, и все это рассыпется. Вот и итог. А художественного замысла нет никакого - нам никто не ставит никаких задач.
"Завтра". Дома, выросшие в Москве во время строительного бума - с башенками, аркадами, с нагромождениями разнообразных форм, призванных оживить мертвые фасады, - что это?
Владилен Красильников. Это отражение вкуса хозяев. Проведите опрос на тему: нравятся ли современные дома нашим согражданам? Большинству - нет. В моей книге есть подборка ответов французов, когда их спрашивали об архитектуре Парижа. И почти все ответили, что любят исторический Париж, а не современные безликие коробки.
"Завтра". Когда рухнула брежневская неоимперская архитектура, ее сменила гламурная, буржуазная, наглая, безвкусная эклектика. Я ездил в ту пору на Рублевку и наблюдал, что и как строят: коттеджи в мавританском стиле, кусочек Парфенона, готика. Эта эра завершается? Путин демонстрирует стремление к неоимперской политике. Можно ли ожидать, что на смену канелюрам и аркадам придет хотя бы подобие "большого стиля"?
Владилен Красильников. Не могу сказать. Сейчас мы переживаем Сочи. Ведь то, что там построено, к достижениям современного зодчества вряд ли будет иметь отношение. Это коммерческая архитектура, сделанная на потребу. Раньше в Олимпиадах участвовали исключительно любители, а два десятилетия назад разрешили профессионалам. Сейчас это коммерческое предприятие с огромными доходами. И исчезла потребность в архитектуре.
В 70-х годах в Мюнхене и Японии были возведены здания, определившие направленность мировой архитектуры того времени. Во всех же последующих Олимпиадах мы видим скорее дизайнерские упражнения художников, оформляющих интерьеры. Сейчас новое веяние: архитекторов просят сделать фасад, а интерьер делают другие. Такого никогда прежде не было.
Во время строительства Дома музыки мне еще повезло: мы все делали сами и не допустили никаких дизайнеров.
"Завтра". Сколько строили Дом музыки?
Владилен Красильников. Всего два года. Хотя на весь комплекс, который расположился возле Павелецкого вокзала, ушло пятнадцать лет. За это время произошли грандиозные перемены в обществе и во вкусах. И это не могло не наложить отпечаток. Что касается философии Если посмотреть на комплекс, то станет понятно, что мы старались воспроизвести Кремль: колокольня, главный собор и стена. В какой-то
Посмотрите на монастыри. Их строят по двести-триста лет, и в них органично уживаются разные стили. Вот и мы хотели сделать нечто подобное. Сегодня же я не могу сказать, по какому пути и к чему мы идем.
У меня есть мечта, чтобы в Год культуры нас, архитекторов, вернули культуре, забрав из строительного плена. Пока же нам приходится возводить времянки.
"Завтра". Корбюзье сказал, что дом - это машина для жилья. Абсолютно рациональный и примитивный подход к архитектуре. Ведь в этом случае архитектура должна какое-то время служить, а потом, когда она амортизируется, ее выбрасывают. Как современный автомобиль
Владилен Красильников. У Корбюзье даже бы план новой Москвы, где, по его замыслу, оставался только Кремль и собор Василия Блаженного. Все остальное - снести.
Во времена послевоенной разрухи философия Корбюзье - рационализм - была очень выгодна. Сам же он строил здания, не имеющие ничего общего с тем, что пропагандировал.
"Завтра". Вернемся к автомобилю, по-моему, очень наглядный пример. Он живет семь-десять лет. Потом возникают другой дизайн, другие характеристики. Может быть, отчасти это делается специально. Но мы не очень скорбим, что сейчас нет ранних "рено" и "фиатов". Автомобильные серии не исчезли, они превратились в коллекции.
Владилен Красильников. В какой-то степени и архитектура становится сегодня в это положение.
"Завтра". Это ужасно или закономерно?
Владилен Красильников. Закономерно и одновременно ужасно. И если мы считаем себя художниками, то через два-три поколения это нам аукнется. Настоящее искусство должно быть вечно, нам бы этого хотелось. Конечно, мы понимаем, что так не будет, но должно хоть что-то остаться. Нельзя жить без прошлого. Ведь и наше "сегодня" очень скоро станет прошлым.
Как строить за переделами исторического центра? Если мы будем делать это так, как сейчас хотим, то во что превратится город через пятьдесят - шестьдесят лет? Будет историческое гетто, а вокруг стеклянные дома. А что делать с ними в будущем? Охранять? Мне кажется, что архитектор должен делать так, чтобы через полстолетия было одинаково комфортно жить и в центре, и на окраине. Мы должны строить так, чтобы наш потребитель не мог определить, когда это было сделано. Вы же в Риме не можете точно сказать, в XVI или XVII веках построено то или иное здание.
Надо опираться на философию и на художественные традиции прошлого, ведь без предыдущего нет последующего.
"Завтра". Змея же сбрасывает кожу. А социум - это явление растущее. Его поместили в город, оно развивается, растет. Раньше были конки, потом автомобили, скоро появятся электромобили и частные вертолеты. Моллюск, заключенный в эту раковину, сбросит ее или будет в ней задыхаться? Или возможен компромисс?
Владилен Красильников. А вы задайте этот вопрос художнику. Он же не рисует, как его предшественник, но знает его творчество.