Газета Завтра 913 (20 2011)

Завтра Газета

Во-первых, далеко не все тут евреи. Например, у Познера одна нога чисто французская; Радзинский — русский дворянин, и даже, как утверждает египтолог Тальберг, из рюриковичей; предок Сванидзе во времена царицы Тамары (ХII век) умел говорить по-грузински; Млечин работал в еженедельнике "Новое время", на его страницах громил американский империализм, а туда принимали только русских и только из потомков крепостных крестьян; Павловский — правнук знаменитого академика Павлова, нобелевского лауреата, просто у него со временем отрос хвост — "ский"... Помните у Маяковского? —

С хвостом годов я становлюсь подобием

чудовищ

ископаемо-хвостатых...

А Павловский чуть не в два раза старше Маяковского. Вот и стал ископаемо-хвостатым.

— Кто там ещё? Ах, дон Дурей! Конечно же, он испанец; Соловьёв... Может, Бушин и Соловья-разбойника евреем считает? А кто тогда Илья Муромец? Ведь Илья же, как Эренбург.

— Во-вторых, разве это много? Загляните в мои умственные книги. Да в них гораздо больше, у меня просто косяком идут евреи. Например, вот моя прелестная книжечка "Наш советский новояз". Кто у меня тут? Маршак и Пастернак, Гроссман и Шульман + Эрдман, Бакланов и Арканов, Рязанов и Хазанов, Войнович и Агранович + Галич, Эренбург и Ваксберг, Слиозберг и Замберг, Шкловский и Алешковский, Свирский и Бродский... Но, конечно, есть и русские, например, Н.Евреинов, есть даже французы — Андре Жид. Но не спорю, сильно преобладают такие, как Бабель и Мандель. И что? Никто не пишет об этом гнусных стихов.

Тем более, что ведь кого тут ни возьми — большой талант!

Например, кто же не знает Лилю Брик или Мунблита. Их вклад в русскую культуру невозможно переоценить.

— А мои читатели просто ликуют при виде таких косяков. Им нравится и то, как я называю многих русских писателей, например, Ф. — чучело, А. Т.— холуй, Н.Т. — г...о, Г. — г....ед. А могу и сразу дюжину русских писателей назвать г...юки и т.п. Читателям нравится и то, что я пишу об одном писателе: "он прошёл говнило Великой Отечественой войны"; и то, что всю русскую жизнь до пришествия дурократии я называю "сранью".

— А Бушин недоволен ещё и тем, что не только на телевидении, но и в самых верхах такие же косяки. Вот прошли почти подряд четыре премьера и четыре их заместителя, и все евреи. Чем плохо? Прекрасно! Они же один другого умней. Фрадков умней Гайдара, Кириенко умней Фрадкова, Чубайс умней Немцова, Немцов умней Явлинского и т.д. Кого ни возьми — лорд Биконсфилд!

— Тут упоминалось, что Бакланов на страницах "Еврейской газеты" хотел генерала Доватора и маршала Катукова лишить их национальности: первого — белорусской, второго — русской, и обоих объявить евреями. А что в этом плохого? Благородное дело. Мы же интернационалисты. Но Бушин этому помешал. Кто же он после этого в глазах цивилизованного сообщества?

— Знаете ли вы, может ещё сказать критик, что иные советские писатели хитроумно и коварно нахваливали в дневниках Советскую власть, дабы создать иллюзию своей лояльности и даже любви к ней. Зачем? А это для глаз будущего следователя. Вдруг их арестует ЧК-ГПУ. При обыске уж непременно обнаружит и дневник, а там — сплошные восторги о Советской власти и здравицы в честь товарища Сталина или раскаяния в своих антисоветских заблуждениях. Ну, и все подозрения тотчас рассыплются в прах. Может, ещё и орден или Сталинскую премию дадут хитрецу.

— Вот вам конкретный пример: известный до войны драматург А.Н.Афиногенов, автор многих пьес, в том числе "Машенька", по которой в 1942 году был поставлен фильм, тогда же получивший Сталинскую премию.

Он писал в дневнике, например, такое: "Нет, всё же наше поколение неблагодарно, оно не умеет

ценить всех благ, данных ему Революцией. Как часто забываем мы всё, от чего избавлены, как часто морщимся и ёжимся от мелких неудобств, чьей-то несправедливости, считаем, что живём плохо. А если бы мы представили себе прошлую жизнь, её ужасы и безысходность, все наши капризы и недовольства рассеялись бы мгновенно, и мы краснели бы от стыда за свою эгоистическую забывчивость". Для кого это написано? Конечно, для КГБ! Интеллигентный человек не может думать, что в прошлом были ужасы, которых при Советской власти уже нет, как и о том, что в нынешней России столько ужасов, коих мы не ведали в Советское время.

— Афиногенов погиб в 1941 году во время налёта немецкой авиации на Москву. И случилось это в здании ЦК, на которое упала бомба. Ясно же, что писатель сознательно выбрал место своей гибели, заранее договорился с немцами, чтобы ещё раз заверить партию, правительство и лично товарища Сталина в своей преданности и любви. А известные строки из дневника Корнея Чуковского? О том, как они с Пастернаком наперебой восхищались Сталиным, увидев его в президиуме съезда комсомола, как они по дороге домой ликовали, что им удалось воочию увидеть такого человека. Да это тоже для КГБ! Вот и этот ушлый Бушин орудует так же, но идет дальше: чтобы скрыть свой антисемитизм не в дневнике разводит юдофильскую туфту, а издает целую книгу со стишками, видите ли, о еврейской девочке. Но нет, таких, как я, он не проведёт!

Владимир Довгань -- «Звук создан Богом!»

В условиях информационной блокады всего серьёзного и светлого сегодня даже композиторы-классики — Глинка, Бородин, Мусоргский, Чайковский, Римский-Корсаков, Рахманинов — вычеркнуты из русского соборного сознания. Тем удивительнее, что некоторые современные музыканты преодолевают силовые поля мракобесия. Ими восторгаются и их демонизируют, о них создаются мифы и гуляют слухи. Сам дух музыки, кажется, выталкивает их на авансцену русской жизни.

Творчество заслуженного деятеля искусств России Владимира Довганя начинает приобретать ореол больший, нежели просто музицирование. Особенно заметно это после недавней премьеры оратории "Услыши, Боже, глас мой" памяти Николая Васильевича Гоголя. Давно произведение современного автора не занимало целый концерт в Большом зале консерватории, давно слушатели не осаждали билетные кассы, надеясь приобрести благой духовный опыт. Успех был грандиозен. Кто-то услышал в оратории в первую очередь социальный протест. Но, не отрицая такого прочтения, скажем: Довгань воспевает и более глубокие темы. О них, о мистической, потаённой, неизвестной многим правде искусства — наш разговор с Владимиром Борисовичем.

"Завтра". Начнём издалека — в буквальном смысле. Правда ли, что вы, коренной москвич, купили избу в одном из самых глухих уголков русской провинции?

Владимир Довгань. Правда. Конечно, не в Сибири, но и не в ближнем Подмосковье, а на северо-восточном краю Ярославской области. Почти обезлюдевшую деревню окружают безбрежные леса, где можно всерьёз заблудиться. Там мы с женой и двумя детьми живём подолгу. Во всяком случае, летом при каждой возможности едем туда. Нас привлекают и природа, и общение с местными жителями. Среди них есть замечательные, глубокие люди, с которыми мы очень дружим.