Газета Завтра 917 (24 2011)
Шрифт:
И где же здесь альтернатива? Я бы искренне хотел ее увидеть, разглядеть, но пока как-то не получается. Может быть, конечно, какие-то нано-различия и есть, но тогда и нам, гражданам, нужны какие-то нано-очки — чтобы эти различия (за исключением общего регулярно потрясающего легкомыслия более молодой из двух голов тандема) все-таки разглядеть.
Единственный слабый намек на сигнал, замеченный мною за последнее время, это назначение Николая Федорова, бывшего президента Чувашии, а ранее министра юстиции в ельцинском правительстве, но ушедшего в отставку в знак протеста против переворота 1993 года, руководителем какого-то нового центра каких-то разработок. Хотелось бы надеяться, хотя, с другой стороны, люди меняются — достаточно посмотреть на нынешнего председателя Конституционного суда, когда-то проявившего определенный героизм…
"Завтра".
Ю.Б. Каков будет окончательный выбор к тому времени, до сих пор не ясно. Третий же вариант с точки зрения экономики уже вполне очевиден и концептуально понятен — новая индустриализация, разумеется, с отказом от догматов абсолютного приоритета свободы торговли и фетишизации "конкурентоспособности".
Это вообще элементарный возврат к обыденному здравому смыслу. И начинать здесь надо не со сложных моделей, а с концептуального подхода к жизни и экономике.
Если кто-то шьет платья и вяжет кофточки лучше и дешевле, чем вы, сразу по миллиону штук каждой модели, но у вас нет денег купить и не на чем их заработать, то вы плюете на всякую абстрактную конкурентоспособность, вспоминаете, чему учили мама и бабушка, достаете старую швейную машину (а если есть возможность, то и покупаете новую, современную), находите спицы и шьете, вяжете, живете и ходите в приличной одежде и в тепле. Это, конечно, некоторое упрощение, некоторая редукция по сравнению с идеальной системой мирового разделения труда. Но стоит понимать, что не идеальная, в интересах всех, а реальная система мирового разделения труда вообще никоим образом не подразумевает нашего безусловного права на жизнь — это не есть приоритет для такой системы.
Если есть предчувствие катастрофы — с чего мы начинали этот разговор — не у всех, но хотя бы у задумчивой части, то надо понимать: весь мир равно счастливо не спасется, да пока никто и не настраивает мировую систему на то, чтобы спасти всех. Значит, о себе, о своей стране нам надо думать самим. И здесь совершенно точно потребуется некоторое самоограничение, хотя и не в той степени, чтобы это радикально ограничило возможность радости жизни и счастья.
Например, мир только что пережил период потрясающего масштаба разгула излишней роскоши, когда даже фары на разные автомобили были и есть до сих пор принципиально разные, не взаимозаменяемые. В масштабах производства каждой модели ключевых мировых брендов сразу миллионами экземпляров это, да плюс еще десятки позиций подобных, в принципе-то легко унифицируемых узлов и деталей, но пока поражающих разнообразием, как-то могло окупиться, хотя и, разумеется, излишне завышало стоимость каждого автомобиля. Но вот, предположим, у нас больше нет таких нефтегазовых доходов, чтобы машины и машинокомплекты для собираемого у нас с легкостью закупать за нефтедоллары — будем ходить пешком? Или набирать за рубежом кредиты — опять влезать в кабалу и терять суверенитет? Сами организовать полнообъемное производство у себя из своих комплектующих десятков разных моделей автомобилей мы, очевидно, не сможем — нет масштабного рынка сбыта для каждой модели, а на мировой рынок никто нас не пустит, тем более, что себестоимость производства в Китае все равно будет ниже. Значит, снова придется ограничивать разнообразие, максимально унифицировать узлы и детали, делать типоряды универсальных двигателей и коробок передач и т.п. И это — не впервые — мир это уже неоднократно проходил на разных этапах своего развития. И главное: в этом-то как раз нет абсолютно ничего катастрофического, ограничивающего возможность счастья.
Дальше — больше. Современная экономика диктует ненужность и даже вредность не только "вечной иглы для примуса" (помните: "Я не собираюсь жить вечно"?), но и тщательный расчет и сознательное программирование обязательного износа, по возможности, всех деталей и узлов того же автомобиля по прошествии совсем небольшого времени после начала эксплуатации. Притом, что и двигатели-миллионники уже давно делать научились, и другие узлы как сделать практически вечными, хорошо известно. Но, вроде как, не нужно. Точнее, было не нужно — во вчерашней и еще сегодняшней экономике. Но, может быть, в завтрашней именно это-то и потребуется? С тем, чтобы источником роста, в условиях очевидной ограниченности ресурсов, стала не мода на новую машинку каждые два-три года и, тем
И, главное, ни в коем случае не надо с этими идеями ездить по миру и пытаться убедить всех, что именно так всем вокруг и надо жить. Но нужно сначала самим найти здравую середину между двумя крайностями, двумя полюсами: нынешним повсеместным культом необузданного потребления (причем, даже не реальных и естественных благ, а благ излишних, целенаправленно навязываемых якобы как единственно возможный источник прогресса в экономике) и работающей именно на него всей машиной мировой экономики — с одной стороны, и чем-то вроде северокорейского вынужденного сверхвоздержания в потреблении — с другой стороны. Возможно ли такую золотую середину найти? В рамках такого не полицейского принуждения, но добровольного и сознательного мировоззрения Россия достаточно быстро могла бы стать весьма самодостаточным и быстро развивающимся государством.
Но идеи, как известно, не охватывают массы быстро и лишь потому, что нам так захотелось. Пока нашим обществом владеют иные идеи и ценности, и в их рамках повернуть страну на какой-то иной путь, отличный от нынешнего, не знаю, возможно ли.
Беседу вела Екатерина Глушик
В номере 22 в беседе Екатерины Глушик с Юрием Болдыревым "Нерыночная экономика" допущена опечатка. Предложение: "Верно, причём не только на этом конкретном примере, но и во всём миропан всей ценностной системе". Следует читать "не только на конкретном примере, но и миропонимании во всей ценностной системе"."
Анна Серафимова -- Жили-были
Граждане жили в неведении. Они и не помышляли, что счастье было так близко, так возможно, и не мечтали о радости, которая была им уже уготована. И вот… Фанфары, трубите!
В один поистине прекрасный день люди узнали, что разработано эффективное средство для лечения секущихся волос. Результаты превзошли все ожидания! Тех, кто ожидал. А вообще большинство и не придавало этой проблеме никакого значения. Разработчики и распространители уверяли: отныне вы не будете знать проблем с головой! "По волосам встречают, по уму провожают", — вносили они свой вклад в фольклор. Счастливые обладатели шевелюр — звёзды шоу-бизнеса, политики, парикмахеры, общественные деятели — радостно с экранов, страниц, рекламных щитов, потрясая шевелюрами, уверяли: "Если вы прибегли к этому средству, вам гарантирован успех — ваши волосы не будут сечься". И звёзды, и домохозяйки заверяли: перед этим уникальным средством мы все равны.
Не забывали, впрочем, омрачить буйную радость и бросить упрёк временам тоталитаризма, советскому прошлому, в котором секущиеся волосы не лечили столь радикально. Что вы хотите? Социализм не думал ни о человеке, ни о его волосах. Апологетам советского прошлого нечего было возразить: да, не лечили так повально. Оставалось только признать очевидное: ни энергосберегающие лампочки не радовали просто человека, ни средство гайдоропулюса, как прозвали микстуру, предписанную всей стране на радость.
Концам волос отныне не грозило раздвоение, они демонстрировали единство и сплоченность. "К Дню единения и согласия придем с едиными власами!" — призывали политики, пускавшие слезу умиления. Дождались! Вот что нас сплотит! Философы демократии и толкователи снов либерализма давали глубокое толкование: в былые времена волосы выражали раздвоенность сознания советских людей, вынужденных говорить одно, хотя думали совсем другое.
Граждане стали избавляться от раздвоенности кончиков волос — принимали средство, активно, чтобы не сказать, агрессивно расхваливаемое и пропагандируемое. Специально созданный орган Росволоснадзор строго следил за тем, чтобы граждане избавлялись от секущихся волос. Был принят законопроект о запрете занимать государственный пост, если ходил с секущимися волосами, поскольку это означало, что ты саботировал избавление от старого мышления, жаждал реванша, был склонен с тоталитарным способам правления. Со временем принимать средство было вменено и лысым. На всякий демократический случай.