Газета Завтра 946 (3 2013)
Шрифт:
Пользуясь тем, что народ, массы, население всегда податливо к тому, что говорит власть, мы должны на уровне властного дискурса формировать новые идеологические смыслы, категорически отрицающие любые западные и тем более либеральные ценности, которые являются абсолютным ядом. И формируя эти идеологические и культурно-цивилизационные коды, опирающиеся на нашу традицию и на нашу историю и культуру, о которой сегодня было много сказано нашими ульяновскими коллегами, только так мы можем формировать предсказуемый для нас образ будущего и содержание нашей молодежи.
Леонид ИВАШОВ, президент Академии геополитических проблем
Даже сегодня исторический водораздел 1917 года, событий почти столетней давности, не стирается, а, наоборот, обостряется. У нас по-прежнему нет адекватной картины событий того времени. Здесь уже говорилось о том, что история вообще не может быть на сто процентов объективной, что она в любом случае субъективна. Но "субъективная" — вовсе не значит "неадекватная". А если она неадекватная — значит, неадекватен и субъект, который эту историю писал или сделал заказ на неё.
Иными словами, на зеркало неча пенять, коли рожа крива.
Поэтому необходимо определиться в самых основополагающих, фундаментальных моментах. Что произошло в 1917 году: революция или переворот? Чем вообще отличается переворот от революции? Тем, что переворот меняет систему власти, но не систему общества. И, по моему глубокому убеждению, если бы в 1917 году за Февральской революцией не последовала революция Октябрьская, изменившая социальный строй не только в России, но и во всем мире, то мы бы сегодня говорили о Февральском перевороте 1917 года, не более того. То есть это единый революционный процесс, в котором разделение Февраля и Октября чрезвычайно искусственно. Мы же не разделяем, например, в Великой Французской революции провозглашение Национальным Конвентом республики и якобинскую диктатуру?
Причиной Революции 1917 года, на мой взгляд, стала утрата Россией собственного геополитического проекта, выражением которого на протяжении многих столетий был концепт "Москва — Третий Рим". К началу ХХ века этот проект был размыт и разрушен. Страна в лице её правящего класса избрала так называемый европейский путь развития, и этого отрицать никто не сможет. "Элиты" пошли в Европу, а народ остался в Евроазии. Произошёл полный разрыв, усугубленный поражениями в русско-японской войне и поражениями в Первой мировой войне. Даже попытки Петра Аркадьевича Столыпина построить капитализм европейского типа на евроазиатском пространстве способствовали развитию революционной ситуации.
Не воспринимало наше общество западные стандарты, и Николай Яковлевич Данилевский еще в 1861 году об этом чётко писал в своей работе "Россия и Европа".
Кроме того, в начале ХХ века Русская Православная церковь окончательно утратила функцию соединения власти и народа, превратилась в одну из подчиненных структур государственной бюрократии.
Это
Но были и внешние факторы, значение которых нельзя преуменьшать и замалчивать.
Россия к началу ХХ века была опутана не только долгами и концессиями, но представляла самое благодатное поле для деятельности различных зарубежных спецслужб и спецструктур. Даже японцы имели в Петербурге мощнейшую разведывательную сеть. То есть там гуляли, кто и как хотел — кстати, как и сегодня гуляют. У страны, как и сегодня, не было своей финансовой системы — она была встроена в чужие финансовые системы. Именно поэтому Россия была втянута в Первую мировую войну совершенно за чуждые интересы — никаких своих интересов в этой войне у неё не было.
Кроме того, в Российской империи проживало тогда более половины евреев всего мира, организованных и тотально мобилизованных через различные политические структуры. Тех евреев, кто не желал "идти в революцию", всячески преследовали и даже убивали.
Результаты хорошо известны — в первом советском правительстве из 22 членов 18 были еврейской национальности. Во ВЦИК — 43 еврея из 66 человек. Русские в этой революции были "наверху" в явном меньшинстве. Иными словами, отстранены от управления своей страной.
Если мы проведем из этого времени линию в 1945 год, когда Сталин произнес тост в честь русского народа, то есть фактически объявил о том, что теперь власть в стране — русская, нам многое станет понятнее в отечественной истории ХХ века.
С другой стороны, 50 тысяч российских офицеров в годы гражданской войны сражались на стороне "красных". Не потому, что боялись репрессий против себя или своих семей, а потому что видели в них продолжателей отечественной государственности, которую Временное правительство разрушало на корню.
А за что воевали "белые" офицеры? Не за царя, не за монархию, а за ту же отечественную государственность, за "единую и неделимую Россию". Гражданская война решала, на каких началах будет строиться новая мощная русская держава: капиталистических или социалистических, о возрождении романовской монархии всерьёз речи не шло даже у "белых".
Россия вообще зарождалась как государство, началом которого являлся общинно-коллективистский принцип. А это уже социализм.
Приоритет нравственных, духовных, идейных ценностей над материальными — это тоже, по сути дела, социализм.
Социальная справедливость и равноправие — это тоже социализм.
Без опоры на эти социалистические, "красные" принципы Россию как мировую державу со своим геополитическим проектом было не возродить — именно поэтому "белые" испытывали жесточайший разрыв между своими целями и имевшимися у них средствами; именно поэтому они потерпели военное поражение, обусловленное такими социально-политическими и идейными причинами, "перескочить" через которые они не могли при всём желании. И после Победы 1945 года правоту "красного проекта" признало подавляющее большинство "белых" эмигрантов.