Газета Завтра 962 (16 2012)
Шрифт:
Почему я молчу,
зачем так долго замалчиваю то,
что и так очевидно и репетируется давно
в планах-играх, в конце которых мы все,
если выживем,
превратимся в какие-то
безмолвные скобки?
Это присвоенное самими себе
право на упреждающий удар,
который может стереть с лица земли
покоренный
и вынуждаемый к организованным ликованиям
иранский народ только потому,
что его власти якобы владеют атомной бомбой.
Но только почему я запрещаю себе
называть по имени ту, другую страну,
которая вот уже много лет — хоть и тайно,
но всё-таки владеет изо дня в день
нарастающим ядерным потенциалом,
никем не контролируемым,
потому что никакого контроля
она не допускает?
Всеобщее умалчивание фактов,
которому и моё молчание покорилось,
я воспринимаю, как тяжеловесную ложь
и ограничения, угрожающие наказанием,
как только это молчание будет нарушено,
потому что вердикт «антисемитизм» наготове.
Но теперь, когда из моей страны,
которую день изо дня
настигают её собственные преступления,
которые невозможно ни с чем сравнить
и из-за которых ей
всё время приходится отвечать,
под натянутой на проворные губы
маской «искупления вины»,
но на деле исключительно из-за выгоды,
поставляется в Израиль
очередная подводная лодка,
чья задача состоит в том,
чтобы умело направить
всеуничтожащие боеголовки туда,
где даже существование одной-единственной
атомной бомбы не доказано, —
я говорю то, что должно быть сказано.
Но почему я молчал до сих пор?
Потому что считал, что моё происхождение,
скованное никогда не исправимым недостатком,
запрещает мне поставить страну Израиль,
с которой я связан и хочу быть связанным,
перед этим фактом.
Почему же тогда я сейчас говорю,
состарившийся, последними чернилами:
«Атомное
И без того хрупкий мир угрозе»?
Потому что следует сказать то,
что возможно уже завтра
окажется слишком поздно;
ещё и потому, что мы, — как немцы
обремененные и без того достаточно, —
можем оказаться поставщиками преступления,
которое легко можно предвидеть,
из-за чего наше соучастие
никакими оправданиями
невозможно будет искупить.
И ещё признаюсь: я больше не молчу,
так как устал от лицемерия Запада,
и потому ещё,
что остаётся надежда на то,
что, может быть, и многие другие
захотят освободиться от молчания,
и тех,
кто является причиной очевидной опасности,
призовут к отказу от насилия
и смогут настоять на том,
чтобы независимый
и постоянный контроль
международных инстанций
над израильским атомным потенциалом
и над иранскими атомными станциями
правительствами обеих стран был допущен.
Только так можно помочь всем,
израильтянам и палестинцам,
более того, всем людям,
которые в этом регионе,
оккупированном безумием,
живут в тесноте и ненависти,
и в конце концов всем нам тоже —
только так можно помочь.
(Перевод с немецкого Майнат Абдулаевой)
P. S. Отвага Гюнтера Грасса — нобелевского лауреата, честного, смелого человека — уже наказана. Вслед за публикацией этого произведения, в котором израильская ядерная программа названа угрозой для мира во всём мире, произраильские круги подняли волну критики, направленной против Гюнтера Грасса. Израильский премьер-министр заявил, что автору должно быть стыдно и что в условиях, когда «Иран отрицает Холокост и жаждет уничтожения Израиля», на самом деле миру на земле угрожает именно Иран. В своём стихотворении, опубликованном в европейских газетах, Гюнтер Грасс назвал израильский ядерный арсенал более опасным, чем иранская атомная программа и попросил правительство Германии отказаться от продажи подводных лодок израильскому режиму.