Газета Завтра 991 (48 2012)
Шрифт:
Сейчас, после присуждения Нобелевской премии по литературе китайскому писателю Мо Яню, всем стало интересно, а что же русские-то писатели? Ведь с 1987 года, когда лауреатом стал Иосиф Бродский, прошло 25 лет. Что же, у нас литературы не было стоящей? Я думаю, в эти годы заслуженно могли получить своего "Нобеля" Юрий Казаков и Юрий Кузнецов, Юрий Бондарев и Глеб Горбовский, Василий Белов и Валентин Распутин, Фазиль Искандер и даже Евгений Евтушенко или Андрей Вознесенский.
Я читал много книг нобелевских лауреатов последних лет: от любимого мною турка Орхана Памука до прекраснейшего мексиканского поэта Октавио Паса, от Марио Варгаса Льосы до Гарольда Пинтера, от Герты Мюллер, описывающей свои румынско-социалистические страдания, до сексуально озабоченной Эльфриды Елинек,
Я заметил, в своей Европе шведы дают премию только самой элитарной и малочитаемой литературе. И частенько промахиваются. Думаю, при присуждении своих внутриевропейских премий у них отсутствуют политические эксперты, нет излишней политизации, как при присуждении премии Солженицыну или Гао Синцзяню, но и нет объективного анализа места того или иного писателя в мире. Гораздо более точны они в оценке литературы других, неевропейских народов. Там они ищут выражение иной национальной жизни. Японской ли, у Кэнзабуро Оэ, турецкой — у Орхана Памука, или китайской — у самого национально настроенного Мо Яня. Дмитрий Быков в своём отклике на премию Мо Яню пишет: "Из наших, насколько могу разобраться, на Мо Яня похож Распутин, но Распутин так и не создал собственного эпоса: подступы были — целое не состоялось…"
Во-первых, не так часто Нобелевские премии присуждают за эпические произведения. Их нет ни у Памука, ни у Пинтера, ни у Льосы. Во-вторых, а разве не эпичен и одновременно не мистичен "Раскол" Владимира Личутина? Разве не эпичны "Кануны" Василия Белова? Разве не был эпичен Дмитрий Балашов? Впрочем, это уже обычное отрицательно-либеральное отношение российской интеллигенции к нашей национальной прозе. Но — не нужна была Россия западному миру.
О ней на 25 лет, на всю перестройку, напрочь забыли шведские академики. Как ни парадоксально, с ужесточением национальной политики Владимира Путина наши шансы поднялись.
Нобелевская премия всегда остаётся политической премией. России ещё повезло, все пять её лауреатов — при всей политичности выбора премий, талантливые люди, могло быть и хуже. И всё-таки, как же награждали советских и русских писателей Нобелевской премией? Ну, не дали её Льву Толстому и Антону Чехову, не дали бы и Достоевскому. Нашлись бы причины.
После революции над всем миром возвышалась глыба Максима Горького. Десятки мировых писателей, организаций обращались в Шведскую академию с просьбой наконец-то дать Максиму Горькому Нобелевскую премию. Но дать Горькому — это дать советской России? На это шведские академики никак не могли пойти. Им бы просто не разрешили. В противовес советскому всемирно известному писателю стали искать фигуру из эмиграции. Я рад, что премию вручили Ивану Бунину. Но могли бы дать не ему, а Мережковскому, которого я тоже высоко почитаю, выбирали из них двоих. Тем более, иностранцы не читали ни того, ни другого. Предлагались еще фигуры Шмелёва, Зайцева. Тоже было бы неплохо. Но, главное, надо было не дать советскому автору. В 1933-м Иван Алексеевич Бунин (1870-1953) стал первым русским лауреатом Нобелевской премии по литературе — "за правдивый артистический талант, с которым он воссоздал в прозе типичный русский характер".
Прошло 25 лет, минуя годы войны, премию присуждали, но о русских писателях уже вновь долго не вспоминали. Ни о Леонове, ни о Булгакове, ни о Платонове, ни о Вагинове, ни о Мандельштаме, ни о Цветаевой, ни о Шолохове.
И вдруг в 1958 году за границей был опубликован роман Бориса Пастернака "Доктор Живаго". Писателя исключили из Союза писателей, его громили во всех советских изданиях. Как не дать ему за это Нобелевскую премию? Но и здесь, конечно же, умные шведы могли бы поступить справедливее. Борис Пастернак — один из крупнейших русских поэтов. Вот
В 1958-м Борис Леонидович Пастернак (1890-1960) был удостоен Нобелевской премии — "за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы". А конкретно за роман "Доктор Живаго". Советское правительство рвало и метало: "Присуждение награды за художественно убогое, злобное, исполненное ненависти к социализму произведение — это враждебный политический акт, направленный против Советского государства".
Сам поэт от Нобеля отказался. Выезжать за премией не стал. Не хотел быть диссидентом и эмигрантом. В России "Доктор Живаго" был напечатан лишь в 1988-м, спустя почти 30 лет после смерти автора 30 мая 1960 года в Переделкине, у себя на писательской даче, выделенной ему правительством. Лежит себе роман на книжных полках магазинов, редко востребуемый.
Как и в случае с нынешним китайским лауреатом Мо Янем, которому Нобеля дали после предыдущего присуждения премии двум диссидентам — Гао Синцзяню, проживающему в Париже, и Лю Сяобо, сидящему в тюрьме, как бы замаливая свою вину перед великой державой. Так и в Советском Союзе в 1965 году, спустя семь лет после Пастернака, Нобелевскую премию, наконец-то, вручили советскому писателю Михаилу Шолохову за его великий "Тихий Дон". Как было сказано: в 1965-м Михаил Александрович Шолохов был удостоен Нобелевской премии "за художественную силу и цельность эпоса о русском казачестве в переломное для России время".
Прошло всего пять лет, и уже в 1970 году Александр Исаевич Солженицын получил Нобелевскую премию "за нравственную силу, почерпнутую в традиции великой русской литературы". Солженицын награду принял, но за премией не поехал, знал, что обратно не пустят. Если честно, то и Солженицыну Нобеля надо было давать не за документальный "Архипелаг ГУЛАГ", а за его "Один день Ивана Денисовича". Плох он или хорош, но "Архипелаг ГУЛАГ" — это сборник документов, хроника фактов, а не литература. Чистая политика. Нарушение всех правил Нобелевской премии.
Спустя семнадцать лет, в 1987 году, произошла история, уже близкая к бунинской. Поговаривали о вручении Нобелевской премии Чингизу Айтматову, самому известному и талантливому советскому писателю. В противовес Айтматову шведы быстренько вручили премию уже проживающему в США Иосифу Бродскому. Тем более, и мощное еврейское лобби подключилось. И правильно сделали.
В декабре 1987-го Иосиф Александрович Бродский (1940-1996) становится писателем-лауреатом Нобелевской премии по литературе — "за всеохватное авторство, исполненное ясности мысли и поэтической глубины", как было сказано в официальном постановлении Нобелевского комитета. В любом случае русские только выиграли: Иосиф Бродский был, есть и будет русским поэтом, "хотя и еврейцем", как он сам о себе писал. А кем стал после перестройки Чингиз Айтматов?
Во-первых, после развала Союза Чингиз Айтматов стал проклинать русских и Россию на всех углах так же, как до этого лакействовал перед советскими властями. Во-вторых, дали бы Айтматову, а не Бродскому, мы бы имели лишь четырёх нобелевских лауреатов. Айтматов к России уже не имел бы никакого отношения. Да и писать, став глобалистским космополитическим писателем, он начал всё хуже и хуже. Перестал быть писателем.
Но вот прошло новых 25 лет, а у шведских академиков есть и чисто советская планировочка по годам и пятилеткам: как распределять Нобелевские премии. Не хуже, чем в обкоме партии в своё время: дадим сейчас китайцам, затем африканцам, своей Европе, но пора бы уже дать и России? Мы в ожидании… В советское время, с промежутком в семь-восемь лет, но обязательно дали бы премию либо просоветским, либо антисоветским авторам. Поочередно, от Шукшина до Довлатова.