Газлайтер. Том 14

Володин Григорий Григорьевич

Я уже почти покидаю купальню, когда Настя неожиданно зовёт меня:

— Даня?

— Да, Настя? — оборачиваюсь и смотрю прямо на неё.

Она совсем уже красная от смущения и жаркого пара, но взгляд не отводит. С трудом заставив себя говорить громко, она произносит:

— Спасибо за заботу, Даня.

— На здоровье, — киваю ей с улыбкой. — Ведь ты мне помогала.

— Да, нашему…то есть вашему роду, — гордо кивает девушка.

Вернувшись к себе в комнату, беру тетрадь и начинаю быстро пролистывать страницы. На ходу задумчиво хмыкаю. Опись сама по себе уже не представляет

особого интереса, но в конце я нахожу кое-что действительно любопытное: чертежи и рецептуры. Похоже, Светка с Настей не зря сражались с выводком саламандр в казематах — находка может оказаться весьма полезной. Нам с Гумалином будет, над чем поработать для новых разработок.

Утром, сразу после завтрака, в Шпиль Теней прибывает знакомая Паленого.

— Шеф, позволь представить мою двоюродную сестру Кострицу, одного из сильнейших огневиков на всём Побережье! — с гордостью говорит Паленый, представляя наёмницу. — Она готова стать новым наставником для твоей беше… эээ, неукротимой и несравненной графини-супруги Светланы Дмитриевны. Замечу, что Кострица имеет опыт преподавания в астрийской Школе убийц — учреждении, куда берут далеко не каждого.

— Здравствуйте, лорд Филин, — кланяется рыжеволосая женщина. Её лицо покрыто множеством шрамов — знаков чести и гордости для наёмников, демонстрирующих их готовность сражаться, убивать и умирать за деньги своего нанимателя. — Надеюсь, оправдать ваши ожидания и сделать из вашей леди-супруги сильнейшего мага.

Кострица бросает на Светку оценивающий взгляд, который подошёл бы строгой мадам-наставнице из института благородных девиц. Неудивительно, что блондинка инстинктивно ежится.

— Может, всё-таки старый извращенец останется? — неуверенно предлагает Светка, испуганно поглядывая на Кострицу. — Я уже к нему привыкла…

— Эм, нет-нет-нет, — торопливо вмешивается Паленый. — У нас с шефом уговор: я нахожу себе достойную замену, а он берёт меня в гвардию. Верно, шеф?

— Уговор есть уговор, — соглашаюсь. Энергосетка у Кострицы лучше даже чем у Паленого, да и к тому же она имеет опыт преподавания, так что у меня нет возражений против этой рокировки. — Добро пожаловать в род, леди Кострица.

— Благодарю, — еще раз с уважением кланяется наёмница.

В Шпиле Теней все дела фактически завершены. Моё присутствие здесь больше не требуется, поэтому еще до полудня мы с Настей, Светой, Паленым и Кострицей выдвигаемся в зону «нор». Майкр Блумб возвращается в Заипис, а Гереса решила остаться в замке присмотреть за обороной. Да и мне так будет спокойнее. К тому же, она выпросила разрешение привести сюда своих «сынишек». Почему бы и нет? Эти колоссы смогут не только отразить любой штурм, но и накормить до отвала гарнизон Шпиля.

В пути я связываюсь с Лакомкой, чтобы узнать, вылетели ли жены в Будовск. Альва подтверждает, а затем неуверенно мнётся, что вообще-то на нее не похоже.

«Мелиндо, тут такое дело… Помнишь нашего Коренаста?»

«Древоголема, Разрубалу, и машину для убийства? — усмехаюсь. — Как же мне его не помнить?»

«В общем, Коренаст оказался девочкой»

«В смысле?» — не понял я.

Лакомка посылает мне мысленные картинки-воспоминания.

Возле огромного древоголема, чьи мощные ветви почему-то покрылись цветами, бегают кусты-големчики, а за ними следом ещё носятся шалопаи горгоныши.

«Мои перепончатые пальцы! — восклицаю я. — Это что же получается? У всех род как род, с людьми-магами, а я… как всегда! Теперь у меня что, помимо выводка разношерстных аномальных зверей, ещё и армия големов?»

Глава 10

Гулянки на родине

Перьяндар, Боевой материк

— Зачем ты пришел, «медведь»? — недовольно спрашивает Пиренус, молодой король Перьяндара. Его перья, окрашенные в ярко-красный цвет, словно пылают на голове. Павлинари известны своей страстью к ярким раскраскам, которые подчеркивают их гордость и величие.

Перед троном стоит широкоплечий альбинос, его волосы белы, как свежевыпавший снег, а глаза бесцветны, лишены искры жизни. Несмотря на плотное кольцо королевской стражи из павлинари, Белюга сохраняет ледяное спокойствие. Десять элитных стражников-павлинари не одолеть Мастеру-оборотню. Но он не явился бы сюда, если бы не был уверен в том, что не только уйдет отсюда живым, но и сорвет большой куш.

— Сейчас я работаю на принцессу Айру, Ваше Величество, — говорит Белюга бесстрастным голосом, словно передает обычное сообщение.

В глазах Пиренуса вспыхивает ярость:

— Хороший повод убить тебя на месте.

— Не думаю, — смело возражает альбинос. — Я получил заказ хитро убить конунга тавров. Для этого будет использован Пес Ликании. Айра, применяя мою добавку, на короткий миг приведет Пса в бешенство, и зверь разорвет конунга на куски.

— И что мне с этого? — равнодушно интересуется Пиренус.

— Я могу сделать так, чтобы Пес никогда не вышел из состояния бешенства, — скучающе замечает Белюга. — За дополнительную плату, конечно же.

Глаза короля загораются огнем мщения.

— Тогда Пес накинется на своих хозяев-ликанов.

— Всё верно, Ваше Величество, — подтверждает Белюга. — Всего за десять тысяч тройских унций золота я организую диверсию.

Теперь Пиренус понял, почему альбинос был так уверен в себе. «Медведь» пришел предложить выгодную сделку. Павлинари сейчас находятся под гнетом ликанов. Прошлого короля ликан Кенрис предательски убил у себя во дворце, перед этим подло заманив, а старшего брата Пиренуса устранили наемники, посланные сукой Айрой. И вот теперь Пиренус получает возможность отомстить за убийства отца и брата.

— Я заинтересован, но у меня нет столько золота, — признается Пиренус. — Мы вынуждены платить ликанам огромную дань.

— Это не проблема, Ваше Величество, — альбинос ожидал такого ответа, а заодно и проверил честность павлиньего короля. — Меня вполне устроит, если в качестве оплаты вы поможете мне захватить Давирис.

— Давирис? Зачем тебе столица Тавиринии? — не понимает король павлинари. А еще он не горит желанием связываться с конунгом Данилой. Уж очень этот менталист силен, по слухам. Уже то, что он живым вернулся с бала Кенриса, о многом говорит.