Газлайтер. Том 29
Шрифт:
Думаю, у Гюрзы-то уж психика крепкая, она на опыте, но не видит смысла рыться в кромешной тьме без причины.
Безумец всё ещё сидит и что-то тихо бормочет себе под нос.
— А как король Острова здесь оказался? — всё же спрашивает Гюрза из любопытства.
— Его закинули в Лабиринт ещё ребёнком, — отвечаю. — Узурпатор, что захватил трон, решил помучить законного наследника по полной программе. Я хочу ему помочь. Это займёт час.
— Тут всё равно нет времени, — вздыхает Гюрза. — А зачем тебе это
— Есть причины, — коротко бросаю.
Она кивает.
— Хорошо, как скажешь.
Чтобы девушка не стояла на ногах, «включаю» легионера-каменщика и формирую гранитную лавку — простую плиту на двух камнях. Леди, улыбнувшись благодарно, садится, откинувшись на стену. Змейка устраивается рядом и кладёт голову ей на колени. Леди растерянно гладит её по змеям-волосам. Обе засыпают почти сразу. Устали сударыни шататься по подземелью, понятно.
А я сажусь на корточках перед безумцем. Работы предстоит море, но лучше не думать об этом, а просто делать.
— Ну что, дружок, давай займёмся тобой.
Сначала лечу геномантией ногу — просто наращиваю поврежденные мышцы, а кость вполне себе целая. Затем больше часа ковыряюсь в его разуме, медленно, щепетильно, прослаивая чужую боль, как археолог, разбирающий заваленный гнилью катакомбы, где каждый слой страшнее предыдущего: мрак сливается с безумием, безумие наслаивается на фантомные голоса, за ними — чужие тени, фальшивые лица, изуродованные обрывки воспоминаний, вперемешку с проклятиями, самовнушением, иллюзиями и зацикленными кошмарами, в которых он варился годами, — всё слиплось в одно месиво, в плотную кашу из страха и боли, как будто по его сознанию не просто прошёлся ад, а остался жить в нём, раскидав всё и не потрудившись разровнять.
Почти сразу становится ясно: эту свалку нужно вывозить из головы парнишки.
Я стираю — слой за слоем, медленно, аккуратно, почти всё, что превратило его в это: в обломок, в скрюченную куклу с потёкшим нутром. Оставляю лишь понимание того, через что он прошёл.
Полностью восстановить старую личность невозможно. Она, как зеркало, сброшенное с восьмого этажа, — осколки разлетелись слишком далеко.
Поэтому я просто создаю новую, стирая пережитые кошмары и связывая между собой то, что ещё можно спасти из его памяти.
Когда заканчиваю с разумом, перехожу к телу. А именно — к глазам. Геномантия требует точности. Сетчатка — плёнка, покрытая тысячей микротрещин. Перезапускаю зрительный нерв. Стираю туман в затылке. Наполняю сосуды светом.
Он начинает видеть.
Бородатый великан захлопал глазами, как после наркоза. Увидел меня — и вдруг заплакал.
— Дядя!.. — проревел он вдруг, хрипло, басом, и кинулся ко мне. Обнял — так, что у меня чуть не хрустнуло ребро.
— Спасибо тебе, дядя!..
Я не ожидал такой горячей благодарности, хотя, конечно, сделал для
— Да ладно, малыш… — бросаю. — Пустяки. Бывает. Когда вернёшь корону — сочтёмся.
Глава 3
— У-и-и, спасибо, дядя!! — бородатый детина уткнулся мне в плечо и ревёт как заведённый. — Мне так страшно!
Ох и угораздило же меня попасть. И ничего не попишешь. Личность-то у здоровяка — ребёнок.
— Всё позади, малыш, — говорю неловко. — Я вытащу тебя из Лабиринта. А потом ты снова сможешь побороться за свой трон.
Сзади — удивлённые восклицания и синхронное охренение в два голоса.
Спутницы проснулись. Гюрза и Змейка сидят, не моргая, уставились на меня, а точнее — на зарёванного бородатого шкафчика, который сейчас вжимается в моё плечо, будто я — его личный медведь-обнимашка.
Первой реагирует Змейка. Широко, с хрипотцой:
— Фаааааака.
Я пожимаю плечами, будто всё это абсолютно штатно.
— Леди Гюрза, прошу познакомиться. Это — король Острова Некромантии Брикс.
Гюрза моргает один раз, второй.
— Эм, очень приятно, Ваше Величество, — воспитание берёт своё, хоть от реверанса удерживается, ибо в боевых условиях можно.
Идём дальше.
Брикс держится за меня, как за папку. Одной рукой то и дело норовит уцепиться за мой рукав, другой — осторожно прижимает к себе что-то невидимое. Привычка, наверное. Может, когда-то у него был плюшевый мишка. Или череп. Король некромантов, как-никак.
За поворотом начинается развилка — два туннеля. Гюрза выставляет вперёд ладонь. Её ментальные щупы, как и мои, ускользают в оба направления, нащупывая сознания.
— В левом туннеле узники, — говорит леди. — В правом — много огромных пауков наподобие того, что мы убили. Я, если честно, предпочла бы просто зайти в левый и перебить психов. Это проще.
— Это, безусловно, самый лёгкий путь, — соглашаюсь. — Но давай по-честному: я телепат или нет? Я угодил в Первозданную Тьму — и что, уйду отсюда без сувениров? Без паука в банке на память?
Гюрза смотрит на меня удивлённо.
— Ты сейчас серьёзно, Данила?
— А как же! Ждите здесь. Я быстро!
И шагаю в правый туннель.
Коридор расширяется в пещеру. Воздух греет лицо, давит, как выдох зверя. Накинув теневой доспех, я двигаюсь неслышно, но открыто, не прижимаясь к стене.
А вот и пауки. Вообще никакие это, понятно, не пауки, но так проще называть. На самом деле их как будто кто-то вырезал из темноты по кривому трафарету. Восьмиконечные, десятиконечные, пятнадцатилапые. Шары с лапами, щупальцами, теневыми крюками и чем-то, что определённо должно быть вне анатомии.
Пауки сразу меня засекают, едва появляюсь на пороге.