Газлайтер. Том 3
Шрифт:
Девушка поднимает на меня тревожный взгляд.
— Чем же я лучше? Они из столицы, а я из захолус…
— А ты сильная и чертовски красивая магиня огня, — прерываю этот лепет. — Только взглянув на тебя, каждый высокородный холостяк захочет обрести такую жену. Место же жительства не играет никакой роли. Горнорудовы ведь тоже не в Кремле живут, — я указываю на серые гористые пейзажи за окном. Пустые и безжизненные. — Так что прекрати переживать и подумай о том, как отбиваться о поклонников.
— Хорошо, Даня, — улыбается покрасневшая и довольная девушка.
Едем, как уже сказал,
— Даня, смотри, какая красота!
Усадьба Горнорудовых, правда, представляет из себя эпическое зрелище. Монументальное строение. В первый визит оно мне представлялось эльфийским замком, сейчас же под навесом свинцовых туч — настоящей Башней Саурона.
— Хотела бы жить в таком? — подкалываю Свету, а она, серьезно посмотрев на меня, повторяет мои же слова:
— Место же жительства не играет никакой роли. Важно кто ты, а еще, добавлю от себя, — с кем ты!
И гордо вскидываете подбородок.
Мда, это не лечится. Хотя, может, сейчас влюбится в кого-нибудь из аристократов. Какой-нибудь красавчик блондин вскружит голову. Вот и понаблюдаем заодно.
Очередь из лимузинов выстроилась перед воротами. Мы встаем в хвост. Я смотрю, как дворяне въезжают по одному. Большинство машин из прокатных агентств, как и наш, и без гербов. Хотя нет, у шести точно есть, да. Значит, часть гостей имеет резиденцию в Тагиле. А еще у пяти черных лимузинов на двери размещен герб Горнорудовых. Гости настолько важные, что барон прислал за ними свой кортеж. Уверен, среди таких вип-персон и Морозовы. Хотя у князя вполне может быть в Тагиле своя усадьба с автопарком.
Наконец наш лимузин проезжает в ворота. У Горнорудовых есть подземная парковка, и, следуя флажкам в руках стоящих на дороге слуг, мы направляемся в пещеру под усадьбой.
— Уважаемые сударь и сударыня. Мы приехали, — сообщает водитель через голосовой динамик, когда он занимает свободное место.
Как истинная леди, Света не двигается с места, в ожидании поглядывая на меня. Я с усмешкой покидаю машину и, обойдя по кругу, открываю дверь и помогаю моей спутнице выйти.
— Спасибо, мой галантный кавалер, — отчетливо произносит блондинка. И хоть сказано негромко, звонкий голос разносится по парковке эхом подземелья, и на нас оборачиваются другие приезжие. Юные дамы присматриваются ко мне, статные мужчины — к Свете.
— Данила? — в спину мне доносится не менее жизнерадостный голос.
Оборачиваюсь и на миг сдерживаю желание прикрыть глаза. Настолько ослепительна в голубом платье Маша Морозова. Утонченная и изящная. Под руку княжну держит ее дядя по материнской линии Евгений Борзов, тоже уже мне знакомый.
Идут они, кстати, от лимузина с гербами Горнорудовых. Важные гости. Больше никого из княжеского рода рядом не видно. Значит, от Морозовых прибыла только княжна. Борзов всё же имеет свой собственный род, хоть и входит в клан князя.
Я чувствую, как снова подрагивают пальчики Светы на изгибе моего локтя. Слегка напрягаю руку, и блондинка вскидывает брови, ощутив под пальцами твердость мышц. Потом замечает мою кривую усмешку и закатывает глаза.
Тогда к нам и подходят высокородные
— Ваше сиятельство Мария Юрьевна, Ваше благородие Евгений Станиславович, — целую пальчики Маши, жму ладонь Евгения и указываю на Свету, делающую реверанс. — Позвольте представить мою спутницу Ее благородие Светлану Дмитриевну Соколову.
— Очень приятно, Светлана Дмитриевна, — степенно кивает Маша, которая, увидев рядом со мной Светку, сразу приняла важный вид. — Данила, называй меня, пожалуйста, просто Мария. Даже на банкетах. Наедине можно Маша. Светлана Дмитриевна, вас также прошу.
— Тогда я Светлана, Мария, — улыбается блондинка. — Тет-а-тет Света.
Или Светка, про себя добавляю.
— Хорошо, Света, — кивает Маша.
— Пойдемте наверх, молодые люди, — скучающим тоном произносит Борзов.
И мы поднимаемся по широкой лестнице в холл. Тут же нас среди прочих гостей встречают хозяева — сам Павел Горнорудов со своей молодой любовницей Радмилой. Девушка нарядилась как королева — пышное платье в золоте и бриллиантах, колье стоимостью с целый автопарк и пышная прическа. Пикантная деталь — любовница барона держит кристалл с разумом его жены.
— Евгений! — радостно приветствует любовница Борзова. — Рада тебя видеть! С годами ты ничуть не изменился! О, а вот и мой спаситель! Данила, прими мою благодарность! — юная девушка переводит всё внимание на меня. А еще протягивает свободную руку, чтобы я ее поцеловал.
Мы все вчетвером делаем недоуменные лица.
— Позвольте представить мою супругу, — довольно улыбается барон, указывая на свою девятнадцатилетнюю пассию с четвертым размером. — Баронесса Жанна Валерьевна.
— Эта юная сударыня?! — восклицает Борзов. — Павел, это что шутка?!
— О, спасибо за комплимент, Евгений, — улыбается девушка с кристаллом в руке.
— Нет, это не шутка, — лыбится барон.
— Вы завладели телом Радмилы? — я первым озвучиваю предположение, которое, наверняка, пришло в голову уже и Свете.
— Позаимствовала, — не опуская руки, произносит Жанна. — Данила, так вы меня поприветствуете, мой спаситель?
Она бросает на меня до неприличия жадный взгляд. Маша со Светой аж икнули от удивления. Мда, изменилась Радмила. Лицо нежное девичье, а глаза взрослые, стальные. Это несоответствие бьет прямо по зрению. Еще наблюдается изменение в манерах. Радмила была глупой куклой. Теперь же в каждом ее движении ощущается мудрость, надменность и властность. Самое неприятное — эта хищница в юном теле смотрит на меня алчно и как-то голодно. Словно самка-ирабис.
Делать нечего. Я наклоняюсь и целую ожидающую руку. В то же время моего сознания касается легкое дуновение чужой мысли:
«Мы еще поговорим с тобой, спаситель».
Ох, что-то не хочется. Но это чисто мои мысли. Жанне я ничего не отвечаю. Слишком она непредсказуемая, как оказалось. Пока надо наблюдать и молчать в тряпочку.
Шок шоком, а этикет этикетом. Мы с Борзовым представляем наших красавиц-спутниц, на которых баронесса никак не реагирует.
Тут я замечаю еще одну странную вещь. Кристалл Жартсерк светится темным цветом. Значит, он не пустой. Но Жанна в Радмиле, кто же тогда в кристалле? Чёрт, жутко до мурашек.