Газовый кризис
Шрифт:
Парни возле подъезда Пети, в последний раз оглянувшись по сторонам и никого не обнаружив, кивнули друг другу головой и завели бензопилы. Они сразу резко присели к обеим лавочкам и стали их спиливать под самый корень.
От начавшегося шума Юля заворочалась в постели. Петя с недоуменным видом встал и, взглянув на нее, пошел к окну, удивленно смотря на него.
Парни спилили нетолстые стойки буквально за пять секунд, быстро подхватили упавшие лавочки и побежали вместе с ними и бензопилами вдоль дома, покинув освещенное место у подъезда.
Петя подошел к окну и недоуменно
— Байкеры, что ли, проснулись после зимней спячки? — недовольно пробормотал он и, посмотрев на перевернувшуюся и опять уснувшую жену, присел обратно за компьютер. На мониторе рядом с новостями по валютам крупными буквами горела новость о газовом кризисе с Украиной. Петя сначала направил на нее мышь, но потом передумал и открыл прогнозы валют.
В это время Федя сидел на кровати на коленках, типа по-собачьи, и прислушивался к заднице Кати. Он действительно не верил в то, что женщины могут издавать такие громкие звуки, какие издают иногда мужчины. Да и тихих он никогда не слышал. Он ухаживал за Катей еще со школы, и кроме нее у него никого никогда не было из женщин. Но так как он, исключая последние неприятности с женой, всегда крепко спал, то и ночью никогда ничего не слышал. Но слова брата не могли выйти из его головы, и он решил проверить их правдивость. Федя разогнулся и, поделав несколько вращательных движений уставшим от неудобной позы туловищем, обратно нагнулся слушать. Но никаких звуков не было.
Петя по-прежнему сидел за компьютером и смотрел на таблицу в мониторе, где в лидерах по бизнесу значились нефтяные компании и «Газпром».
— Что, только нефть и газ, что ли, спросом пользуются? — недовольно и задумчиво пробормотал он. — Должно же быть еще что-то…
Он набрал в поисковой графе Яндекса «ВЫГОДНЫЙ БИЗНЕС» и нажал на «искать».
Федя опять разогнулся и, поделав несколько движений поясницей, осторожно приоткрыл зад Кати из-под одеяла. Потом так же потихоньку лег поудобнее, взял с тумбочки зажигалку, зажег ее и поднес к заду Кати на небольшом расстоянии. Он помнил, как они в общежитии шутили так с ребятами со свечкой, играя в дракона. И подумал, что если женщины действительно пукают, как сказал Петя, то их газы тоже должны гореть. Так он лежал и смотрел задумчиво на огонь зажигалки. Глаза его потихоньку слипались.
Между тем глаза Пети перед компьютером тоже слипались. Он смотрел в монитор уже непонимающим взглядом, губы его шевелились, произнося текст в компьютере. Наконец он не выдержал, положил голову на руку и заснул прямо за столом. Ему тут же стал сниться сон, как он бурит скважину для нефти. Весь потный и сосредоточенный. Рядом Толик и Федя, тоже мокрые. Вот бур упирается во что-то твердое и начинает скрежетать. Они все втроем напряженно смотрят на него. Тут из скважины вырывается газ, и они все втроем начинают ликовать, танцуя вокруг бура и крича. Газ загорается, вырывающееся из земли пламя освещает их, и они закричали от радости еще больше.
Федя резко открыл глаза от яркого пламени, вырывающегося из зада Кати. Пламя почти сразу погасло, но Федя
— Точно пукают…
Он потушил зажигалку, положил ее обратно на тумбочку, потом забрался под одеяло и закрыл глаза.
Утром Юля вышла из подъезда и наткнулась на стоявших в недоумении бабушек. Они посматривали на то место, где еще вчера стояли лавочки, и баба Клава громко говорила:
— Я как увидела с утра в окно, что лавочек нет, так сразу и пошла в милицию, — рассказывала она своим соседкам. — Они там еще спали все.
Юля, как всегда молча поздоровалась с ними кивком головы, поскольку тоже их недолюбливала, и, не обращая внимания на их разговор, прошла мимо, так как ни они, ни лавочки ее никогда не интересовали, и она даже не заметила их отсутствия. Бабушки тоже поздоровались с ней и, впервые за несколько лет даже не глядя ей вслед, продолжили возбужденно обсуждать исчезновение лавочек. Сегодня им и без нее было о чем поговорить, и они даже забыли о вчерашнем инциденте. А Юля спокойно зашла за угол дома и вышла на тротуар, где сидели на стульчиках несколько других бабушек и продавали всякие варенья и соленья… Она подошла к одной из них и спросила, показывая на банку маринованных помидор:
— А помидоры почем у вас?
— Двести рублей, дочка… Бери… Хорошие… — тут же оживилась бабушка, взяв банку и показывая ее поближе.
— Ой, а что ж так дорого-то? — удивилась Юля.
— Так это ж свои, на гамне выросли… — с нескрываемым удовольствием пояснила бабушка. — А не на всяких там… Суперфосфатах…
Юля недоуменно посмотрела на нее. О методах выращивания и удобрениях она знала не больше, чем о слове «суперфосфат». Но о том, на чем эта бабушка вырастила свои помидоры, она хорошо расслышала. Брезгливо посмотрев на банку в ее руках, она отвернулась и пошла дальше.
— Куда ты, дочка? — недоуменно звала ее бабушка, протягивая ей уже со спины банку. Не поняв причину ее ухода и думая, что она просто так же плохо слышит, как и она сама, громко продолжала пояснять ей вслед:
— Я говорю, дерьмом настоящим их удобряла, а не химией всякой…
Юля еще больше скривилась и, не желая оборачиваться, чтобы еще раз не увидеть выращенные таким способом помидоры, отрицательно покачала головой. Она подошла к другой бабушке и, показывая на маринованные огурцы, осторожно спросила.
— А эти у вас на чем выросли?
Слышавшая весь предыдущий разговор и все понявшая об осведомленности этой покупательницы бабушка тут же ответила с улыбкой: — На земле, милая, на земле… Юля с облегчением вздохнула и полезла в карман за деньгами.
Катя возле плиты накладывала сидящему за столом Феде яичницу. По маленькому кухонному телевизору шли новости о финансовом кризисе, и сейчас Федю это уже трогало. Он посматривал то на телевизор, то на Катю сзади и думал, какой бизнес можно открыть его брату и Толику так, чтобы и ему перепадало достаточно. По крайней мере достаточно для того, чтобы делать своей супруге подарки и она никуда от него не уходила. Катя подала тарелку Феде.