Где бы ты ни скрывалась
Шрифт:
— Что-что?
— Я говорю, давай осенью поедем куда-нибудь вдвоем.
— Нет, ты не то сказал.
Я взглянула ему в лицо: ну и ну, зарделся весь. Смотрит на меня смущенно, как девушка.
— Я сказал… сказал, что, может быть, мы сможем поехать в свадебное путешествие. Только не смейся!
— Я и не собираюсь смеяться. Но прежде чем отправиться в свадебное путешествие, вроде бы полагается сделать еще кое-что…
— Точно! Наверное, я перепутал порядок…
Я смотрела на него во все глаза. Большая компания, занявшая несколько столиков
— И каков же правильный порядок?
Стюарт сделал огромный глоток вина, закашлялся и вытер рукой рот.
— Кэти, — начал он торжественно, — я прошу… тебя… стать моей женой, чтобы мы могли поехать в свадебное путешествие. Куда-нибудь на юг. Ты как?
Я не ответила и, наверное, этим смутила его еще больше, потому что он, запинаясь, пробормотал:
— Я не умею говорить… Не знаю, что я должен был сказать? Я только знаю, что люблю тебя и рано или поздно мы все равно поженимся, так какой смысл тянуть… но мне надо знать, что ты тоже согласна… И вот я… хочу тебе подарить вот это.
Он порылся в портфеле и вытащил маленькую бархатную коробочку. Я долго смотрела на нее. Я вовсе не хотела мучить Стюарта, ведь я мечтала выйти за него замуж, жить долго и счастливо и умереть в один день.
Но… не сейчас.
Лицо Стюарта застыло, а в глазах появилось выражение такого мучительного беспокойства, что я не выдержала и отвела взгляд.
— Ты… отказываешь мне?
Я глубоко вздохнула:
— Нет, не отказываю… но и не соглашаюсь.
— Почему?
Я вскочила со стула, села к нему на колени, поцеловала губы, запечалившиеся глаза, зарылась лицом в его волосах. И Стюарт тоже поцеловал меня, хотя самолюбие его было задето, и очень сильно. Мимо нашего столика прошел один из тех идиотов-шутников и заголосил: «Братцы, идите сюда, здесь показывают бесплатное шоу!» — но я не обратила на него внимания. А Стюарт, по-моему, вообще его не услышал.
Расплатившись за вино, мы помчались домой, и, не заходя ко мне, рванули по лестнице наверх. Я даже дверь наружную не проверила. Ни разу. Едва мы вошли в прихожую, он начал раздевать меня, а я — его, и мы свалились прямо на ковер в гостиной. Через полчаса мы продолжили свои любовные игрища на кухне, а под конец пошли в ванную, чтобы ей не было обидно.
Спустя много часов, глубоко за полночь, когда мы лежали в постели, совершенно обессиленные, он шепнул мне на ухо:
— Сохрани его, хорошо? Кольцо, я имею в виду. А когда придет время, просто надень на палец.
Вторник, 22 апреля 2008 года
Вздрогнув, я подскочила на постели. Сердце колотилось, ладони мгновенно покрылись холодным потом.
Что это было?
Рядом со мной Стюарт шевельнулся, его пальцы нащупали во сне мое запястье, мягко потянули обратно.
— Мм… — пробормотал он. — Еще слишком рано.
— Я что-то слышала, — сказала я.
— Тебе приснилось…
Его рука обвила мою талию, и я легла, вся превратившись в слух. Я уже раньше слышала этот звук. Как будто что-то тяжелое
Тишина, только стук моего сердца да глубокое, мерное дыхание Стюарта. Тишина. Но как мне снова заснуть? Нереально.
Я тихонько выбралась из кровати, нацепила шорты и майку и на цыпочках, босиком, вышла из спальни.
В гостиной темно. Я взглянула на дверь — заперта, темная крепкая, надежная дверь, ее явно никто не трогал. В гостиной на потолке сияли оранжевые круги — отблески уличных фонарей. Я присела сбоку от окна, осторожно выглянула на улицу.
Никого. Ни одной живой души, ни машин, ни людей. Ни кошек, ни собак. Только вдалеке — слабое гудение самолета да молчаливые оранжевые шары фонарей.
Ладно, надо еще поспать. Зевнув, я встала, и тут этот звук послышался снова. Бум! Где-то далеко, как будто на землю упал тяжелый мешок.
Это явно где-то в доме, звук идет снизу. Из моей квартиры…
Разбудить Стюарта? Или не надо? Я автоматически оценила уровень тревожности — высокий, не меньше семидесяти баллов, судя по тому, что колени трясутся и руки липкие от пота. Я замерла, прислушалась. Тишина.
«Все, на фиг, — сказала я себе, — не могу я прятаться и трястись всю оставшуюся жизнь. Пойду и проверю, что там происходит».
Как была, босиком, я подошла к двери и остановилась в нерешительности. Ладно, вперед. Открыла дверь. На меня пахнуло холодным воздухом, как будто снизу дуло.
«Так, сердце, на место, хватит стучать, от тебя оглохнуть можно! Не надо волноваться, ничего особенного не происходит, я просто хочу посмотреть. Сейчас пойду и посмотрю. Вот и все».
Я оставила дверь открытой. На лестнице — полная темень, только внизу, в вестибюле, горел свет. Он всегда там горит.
Я бесшумно спустилась на свой этаж. Остановилась. Тишина, ни звука.
Неужели мне показалось?
Я пошла дальше, держась как можно ближе к стене, чтобы ступеньки не скрипели. Теперь снизу явно чувствовался ветер — уже не слабый сквознячок, а настоящий бриз. Воздух был какой-то затхлый, душный, как из могилы. У меня даже волоски на шее вздыбились.
С лестницы мне была видна наружная дверь — заперта, вроде бы никто ее не трогал.
И вдруг — бум! — прозвучало прямо у меня над ухом.
Не очень громко, но я подскочила чуть ли не до потолка. А потом присела на корточки и заглянула за угол.
Дверь в квартиру миссис Маккензи была распахнута настежь. Опять?
Замерев, я вглядывалась в чернильную темноту коридора. Что за звук я слышала? Похоже на стук дверцы кухонного шкафа — это в пустой-то квартире… Значит, внутри кто-то есть.
Я автоматически задышала «правильно»: медленно, еще медленнее…
«Дыши, дыши. Сосредоточься, подумай, что делать? Кто там может быть? И что там делать в полной темноте?»
Я села, обняв руками колени, выжидая, когда паника хоть немного уймется. Может быть, лучше сбегать наверх, вызвать Стюарта, а потом пойти проверить свою квартиру? Но ведь я уже здесь! Я уже проделала этот путь — сама, одна…