Где бы ты ни скрывалась
Шрифт:
Так он и послушался. Сначала он барабанил в дверь кулаками, потом ногами, потом навалился плечом. Дверь трещала, но не поддавалась. Но ясно было, что она долго не продержится.
Когда дверь влетела внутрь, ударившись о чугунную ванну, я уже успела подготовиться. Из оружия я смогла найти только дезодорант и резко нажала на распылитель, целя ему в глаза. Ли схватился руками за лицо и шагнул назад, хрипя от ярости:
— Сука! Чокнутая сука! Ну, погоди, сейчас получишь…
Я тоже хрипела и визжала:
— Сволочь! Подонок!
Я бросилась на кухню, чтобы найти нож, хоть какой-нибудь. Трясущимися руками шарила в ящиках, но найти смогла только маленький ножик для чистки картошки. Обернулась, чтобы воткнуть ему в горло, — никого.
На кухне его не было. Бедное мое сердце бешено стучало, но, кроме этого стука и дробного стука о стекла первых тяжелых капель грозового ливня, никаких звуков вокруг.
— Выходи, трус! — заорала я еще громче. — Подлец! Недоносок паршивый! Я не боюсь тебя, слышишь? Подонок вонючий, вылезай!
Руки ходили ходуном, но картофельный нож я держала крепко, как будто это был полноценный длинный нож, а не жалкий коротенький ножичек с пластмассовой ручкой.
Если бы Ли стоял сейчас передо мной, я не задумываясь воткнула бы эту картофелечистку ему в горло или в глаз. Но он отсутствовал.
Неужели этот гад вообще ушел? Оглядевшись по сторонам, я увидела на столе зажигалку для кухонной плиты. Я сунула ножик в карман и схватила зажигалку.
— Ну где ты, сволочь? — завизжала я изо всех сил. — Чего ты ждешь, свинья?
Я вошла в полуосвещенную гостиную, и тут он, выскочив из-за дивана, со всей дури толкнул меня в грудь. Баллон дезодоранта и зажигалка вылетели у меня из рук, а сама я со стуком приземлилась на ковер.
— Ах, так ты меня не боишься? Да? Сейчас мы посмотрим, как ты меня не боишься… — Ли уселся мне на грудь. Он хохотал и одновременно плакал. Мокрое от слез лицо было искажено жуткой гримасой; он казался совершенно невменяемым.
Я пыталась драться. Я молотила его кулаками, но он, похоже, даже не чувствовал моих ударов.
— Убирайся, сволочь! — шипела я, стараясь ногтями дотянуться до его глаз. — Слезь с меня, подонок!
Он схватил одну мою руку, подмял под себя и попытался завладеть второй. Нельзя, чтобы он меня обездвижил — это конец! Только не дать ему связать себя!
— Где Сильвия, отвечай! — заорала я, кусая его за руку. — Что ты сделал с ней?!
Он хохотнул, как будто я удачно пошутила.
— Боже мой, Сильвия! Нашла о ком думать, ха! Не волнуйся, она жаловаться не станет…
В окно ударил свет фар подъезжающей машины. Я посмотрела Ли в глаза, и меня охватил ужас. До этого момента я почему-то не боялась. Я сейчас поняла: он точно убьет меня и на этот раз не станет растягивать удовольствие.
Наверное, инстинкт подсказал мне, что делать. Перестав царапаться, я сунула свободную пока руку в карман, быстро вытащила картофельный нож и изо всех сил вонзила его в бок Ли. Он вскрикнул и свалился с меня,
Изо всех сил лягнула ногой, попав куда надо, потому что Ли взвыл от боли.
Я села на ковре, повернула баллон в сторону воя, нажала на распылитель и щелкнула зажигалкой.
Огненный всполох брызнул через всю гостиную, над скорчившейся на ковре фигурой. Я успела заметить ужас в его глазах, направляя баллон теперь уже прямо ему в лицо, и еще раз нажала на пуск. И вдруг он вспыхнул факелом и упал на спину, крича от боли, прижимая руки к лицу, хлопая себя локтями. Он все кричал и кричал, и изо рта у него вырывалось пламя. Это был самый страшный звук, какой я когда-либо слышала.
Руки у меня тоже были обожжены, и я выронила баллончик. Ли все бился о пол, будто бесноватый, перекатываясь с боку на бок. Когда язычки пламени исчезли, он затих. Лицо было черным от копоти, а вся рубашка истерзана в клочья.
Я, всхлипнув, перевела дух, и тут на лестнице застучали шаги, заглушая стук дождя и завывание включившейся пожарной сигнализации. Дверь распахнулась. В квартиру вбежали двое в форме — всего двое, о чем они там думают? — но до чего же я этим двоим обрадовалась! Как никому и никогда в своей жизни…
Я рухнула на колени и зарыдала во весь голос.
Среда, 4 марта 2009 года
Я сидела на низком парапете около главного здания и смотрела, как Стюарт, выбежав с парковки, стал прикидывать, как бы перебежать улицу, и вот он уже лавирует среди застывших машин, а потом и сам застывает, поскольку на ближайшем светофоре загорелся зеленый и машины тронулись.
Наконец он подбежал ко мне:
— Извини! Я сильно опоздал?
Я покачала головой:
— Нет, там какая-то задержка, начнут только через полчаса. Свидетели все еще ждут в коридоре.
— Она тоже там?
— Да.
Он поцеловал меня сначала в щеку, потом в губы долгим, жадным поцелуем, провел пальцами по моей щеке. Боже, какие холодные…
— Стюарт, ты что, нервничаешь?
— Есть немного. А ты?
— Есть немного.
— Ну ладно, пошли внутрь. Покончим с этой историей раз и навсегда.
Внутри нас ждала Сэм Холланд. Сегодня она выглядела очень элегантно: на ней был строгий брючный костюм и подстриглась. Она уже дала показания утром.
— Ну, Кэти, как ты?
— Спасибо, хорошо.
— Начало опять откладывают, — сказала Сэм Стюарту. — Кажется, мистер Брайтман снова неважно себя чувствует.
— Неужели?
Я почти не слушала их, обводя взглядом толпившихся в коридоре. Где же она?
— Сэм, а где…
— Пошла в туалет.
Стюарт все еще крепко держал меня за руку и, прижав мои пальцы к губам, сказал: