Где Цезарь кровью истекал

Этот солнечный сентябрьский день оказался полон неожиданностей.

Первая из них произошла, когда я, мгновенно сообразив, что машина не перевернулась вверх тормашками, а все стекла целы, выключил зажигание и обернулся.

Я не ожидал, конечно, увидеть его на полу, потому что он всегда пристегивался ремнями, но был уверен, что мне предстоит выдержать его взгляд, преисполненный дикой ярости. Однако я увидел, что он совершенно спокойно сидит на своем месте и его круглое лицо выражает лишь облегчение, я

– Слава Богу, – прошептал он.

– Я сказал: «Слава Богу».

Вульф отстегнул ремни и погрозил мне пальцем.

– Это все-таки произошло. Ты ведь знаешь мое недоверие к автомобилям. Я глубоко убежден, что они только делают вид, будто подчиняются управлению, но рано или поздно начинают вести себя согласно своим капризам. Так оно и вышло. Но мы уцелели. Слава Богу, что на этот раз каприз оказался не смертельным.

– Какой там к черту каприз!

– Я сказал – каприз. Отправляйся!

– В каком смысле «отправляйся»?

– Я имею в виду – поехали дальше. Заводи эту чертову машину.

Я открыл дверцу и выбрался наружу – посмотреть, что произошло. Полюбовавшись зрелищем, которое предстало передо мной, я распахнул заднюю дверцу и доложил:

– Ничего себе каприз! Пожалуй, надо записать этот случай – впервые за девять лет, что я вожу ваши машины, мне пришлось остановиться не по собственному желанию. Вчера колесо было в полном порядке. Его или прокололи в гараже прошлой ночью, или я сам это сделал, хотя последнее маловероятно. Во всяком случае, мы ехали со скоростью пятьдесят пять миль, когда это случилось, Машина съехала с дороги, и все было бы нормально, не окажись тут это проклятое дерево. А теперь вот бампер погнут, капот помят, радиатор течет…

– Сколько тебе понадобится времени на ремонт?

– Нисколько. Легче восстановить Помпею.

– Кто же отремонтирует машину?

– Механики в гараже.

– Но ведь мы не в гараже.

Вульф закрыл глаза. Спустя несколько мгновений он рыл их и спросил со вздохом:

– Где мы?

– В двухстах тридцати семи милях к северо-востоку от Таймс–сквер. В восемнадцати милях к юго-западу от Кроуфилда, где ежегодно проходит Североатлантическая ярмарка, которая открывается во второй понедельник сентября и продолжается…

– Перестань паясничать, Арчи. – Он посмотрел на меня с упреком.

– Что мы теперь будем делать?

Признаться, я был растроган. Сам Ниро Вульф спрашивал меня, что нам делать!

– Не знаю, как вы, – сказал я ему, – но я собираюсь покончить жизнь самоубийством. На днях я вычитал в газете, что японцы всегда так поступают, когда подводят своего императора. А чем я хуже какого-нибудь японца? У них это называется сеппуку. Не харакири, как вы могли бы подумать так они крайне редко говорят, – а именно сеппуку.

– Что же нам теперь делать? – терпеливо повторил он.

– Остановим попутную машину и попросим подвезти. Желательно до Кроуфилда, где для нас оставлен номер в отеле.

– Ты поведешь ее?

– Кого?

– Машину, которую

– Я не уверен, что ее владелец доверит мне свою машину, вдев, что сталось с нашей. Вульф поджал губы.

– Я не поеду с чужим водителем.

– Тогда я отправлюсь в Кроуфилд один, возьму напрокат машину и вернусь за вами.

– Нет. Это займет два часа. Я пожал плечами.

– По дороге, примерно в миле отсюда, мы проехали мимо дома. Могу прогуляться туда и позвонить в Кроуфилд, чтобы за вами приехали.

– А я останусь наедине с этой покалеченной тварью?

– Совершенно верно.

Он отрицательно покачал головой.

– Вы не согласны?

– Нет.

Я отошел в сторонку, чтобы окинуть взглядом окрестности. Стоял прекрасный сентябрьский день, и окружающие нас холмы и ложбины уютно дремали на солнце. С тех пор, как я съехал с дороги и врезался в дерево, по ней еще не прошла ни одна машина. впереди, ярдах в ста, дорога сворачивала и исчезала за деревьями, Дом, который мы проехали, виден не был. Вдоль дороги тянулся белый дощатый забор, а за ним – зеленое пастбище. За пастбищем, между деревьями, виднелась крыша какого-то здания. Никакой дороги туда не было видно, и я решил, что она должна находиться впереди, за поворотом.

Вульф поинтересовался, какого черта я стою, и мне пришлось вернуться к машине.

– Гаража нигде не видать, – сказал я, – но вон там, среди деревьев, стоит дом. По дороге до него не меньше мили, но если пойти напрямик через пастбище, можно выгадать ярдов шестьсот. Если вы боитесь остаться возле машины, то остаться могу я – у меня есть оружие. А вы можете пойти позвонить. Ближе домов нет.

Вдали послышался собачий лай.

Вульф взглянул на меня.

– Там же собака!

– Вы угадали, сэр.

– Возможно, она из этого дома. Я не расположен сражаться со спущенным с цепи псом. Мы отправимся вдвоем. Только через забор я не полезу.

– Вам и не придется. Там есть ворота.

Он тяжело вздохнул и нагнулся к корзинам, одна из которых Стояла на полу, а другая – на сиденье машины. В них были горшочки с орхидеями. Цветы от каприза машины не пострадали. Затем Вульф начал вылезать из автомобиля, и я посторонился, чтобы освободить для него пространство, которого ему требовалось не так мало. Выбравшись на волю, Вульф потянулся, едва не Проткнув своей тростью небо, хмуро обвел взглядом окрестности и вслед за мной направился к воротам.

Мы были уже на пастбище, и я закрывал за собой ворота, когда со стороны дома до меня донеслись крики. Я обернулся и увидел какого-то типа, сидевшего верхом на заборе. Он орал, чтобы мы уходили. На таком расстоянии я не мог с уверенностью судить, что у него в руках – дробовик или винтовка. Он еще не целился в нас, но уже по меньшей мере грозил, потрясая оружием. Пока я закрывал ворота, Вульф успел уйти вперед. Я подбежал и схватил его за рукав.

– Стойте! Если там сумасшедший дом, а перед нами один из его обитателей, то он может принять нас за сурков или диких индеек и…