Где начинается радуга?

Леухина Ирина

А тетя Маша была уверена, что я вся не такая. Она любила всё то, что я не любила. И для нее это был показатель моей никчемности, а не нашей с ней индивидуальности.

Мне оставалось молчать. Иначе я бы не прожила в этом доме больше одного дня.

Когда я пришла в их дом, меня беспокоил и дядя.

Я не святая простата. И предполагала, что возможно могла вырисовываться и такая проблема как приставания старого хрыча. Он мне не кровный родственник. К тому же после знакомства со злобной фурией, которая

является моя тетя. Страшилась, что муж и жена из одного теста.

К счастью, обошлось.

Юрьев Сергей, мой дядя и муж тети Маши. Оказался в принципе не заинтересованным в семье и в чем-либо помимо работы и телевизора. Он приходил домой, ел ужин и валился на диван смотреть телек. Его никто не трогал. Он мало говорил. А если его о чем-нибудь спрашивали, то его максимум словарного запаса: «да, дорогая / хорошо / угу».

Проблем в этом плане мне не предвиделось. Что радовало.

В школе было проще.

Света там ко мне не подходила. Никто не знал, что мы живем в одной квартире и то, что мы вроде как сестры.

Матвей тоже меня не трогал и больше не приставал завуалированными предложениями. Обиделся парень на меня из-за моего отказа.

Мое общение ограничивалось двумя. Я общалась с Ариной и иногда с Ниной. Ко мне, правда, пытались подкатить братья Бельковы. Но грозный взгляд Матвея их остудил.

Больше никто и не рисковал.

А Глеб.

Я призналась сама себе, что он мне понравился. По-настоящему. И возможно если бы передо мной не маячила идея-фикс. И я была бы обычной девчонкой без планов и целей. Я бы в него тут же влюбилась.

НО.

Я тормозила себя.

А Глеб хоть и поглядывал на меня заинтересовано. Ничего не предпринимал в отношении меня. От этого я испытывала облегчение.

Отказывать парню в котором заинтересована сама – труднее.

Неделя новой жизни подошла к концу неожиданно быстро. Уровень моих знаний для этой школы был хороший. Это облегчало мне учебу здесь.

Как всегда у меня вылилась проблема только с одним предметом. Родной язык вместе с литературой был для меня камнем преткновения. При знании правил написания слов я все же допускала ошибки. Чаще из-за невнимательности, чем по не знанию. С литературой у меня был косяк в том, что я не любила художественную. От слова совсем.

Ни классика, ни современная. Мне она не нравилась.

Не понимала я. Зачем мне тратить время на прочтение чей-то истории. Мне что своей жизни не хватало. Одно дело почитать что-нибудь про психологию, нон-фикшн или даже обычный учебник. От этого хоть польза.

А не художественную мифическую историю с зубодробящей любовной истории. Где в конце герой плачет либо от счастья или горя.

Пфф.

Маргарита Геннадьевна моих мыслей не оценила. И чувствую с ней я в скором времени поцапаюсь.

– Пожалуйста, не нужно!

Меня

остановил этот жалобный писк. Голос знакомый. Я его слышала, когда он отвечал на уроке.

Ксюша.

Не я, а вторая.

Маленькая забитая девчонка, изгой.

Если зайти за угол, то там будет закрытое место. Без окон. Туда в принципе никто не ходит. Кроме курильщиков.

Но школа почти опустела. Последние уроки закончились десять минут назад. И сомневаюсь, что кто-то в субботу задержится в школе.

Кроме меня. Которой дома хуже, чем в школе.

– Но почему я? Пожалуйста, я ведь домой пошла.

– Заткнись, уродка!

Хлесткий звук пощечины остановил меня. Я готова была уйти. И бросить ее.

Но бить кого-то просто так.

Я не могу.

Плевать. Видимо вам суждено увидеть истинный гнев Малахит.

Сжимаю кулаки и захожу за угол.

Ксюша зажата около стены. У нее красная щека с явными отметинами ладони. А перед ней две девчонки из параллели.

Про них знаю одно. Без разрешения Светы они ничего делать не будут. Значит буллинг разрешен с вольной руки заводилы.

Что ж Света. Видимо и тебе придется увидать мое реальное лицо.

Устала врать самой себе.

Я не тихушница Ксю. Молчаливая и проходящая мимо. Я Малахит. Непробиваемая и прямолинейная. Какая есть.

Давайте познакомимся.

– Отвалили от нее.

Морозным голосом приказала я. Тролли как в замедленной съемки повернулись ко мне. На их лицах замерла ироничная улыбка. Она так и говорит:

«Кто у нас такой смелый».

Но мне не то что страшно. Мне наплевать.

Я вижу перед собой тех, кого я готова растерзать.

– Ты кто такая?

– Да это новенькая. Света про нее говорила.

– И что говорила.

– Не трогать.

– Ты кто такая? – вновь выкрикнула первая.

А я растянула губы в зловещей улыбке. От чего девчонки испуганно замерли.

Они не знали чего от меня ждать. А я знала. Ничего хорошего.

– Малахит.

Глава 8

– Кто?

Последующий за вопросом издевательский смех рвет мое терпение в клочья.

Усилие воли держит меня на месте. А они даже не подозревают, что назревает.

– Ма-ла-хит? – по слогам повторяет первая. Самая бойкая из двойки.

Вторая же с сомнением поглядывает на подругу. В ней просыпается инстинкт самосохранения.

Жертва обстоятельств.

– Наслаждайся, Ма-ла-хит, – произносит первая и заносит свою руку над Ксюшей.

Девчонка, в которой промелькнула надежда, сжалась. Привычка всех жертв. Быть готовой к смягчению удара.

Как давно ее так выслеживают?

Как давно для нее школа стала адом?

У меня нет времени рассуждать на такие темы.