Где найдешь, где потеряешь…
Шрифт:
– Затея глупая. Квартиру, Анфисочка, надо иметь приличную или не иметь совсем… Я тебе уже говорил. Хотя… – он на секунду замолчал. – В общем, я намек понял. Сколько?
Анфиса была не в состоянии даже огрызнуться на очередную колкость Андрея и только назвала сумму.
– Даже для израильских дорого, – буркнул он.
– Но мне нужно срочно, – Анфиса была вынуждена признаться себе, что боится его отказа. Жизнь есть жизнь, со всеми ее реалиями.
– Хорошо. Пусть это будет мой презент… За прощение.
Это звучало то ли как вопрос, то ли как утверждение.
Андрей посчитал ее молчание согласием.
– Вот и хорошо. Деньги вышлю. А сейчас извини, ко мне пришли. Целую.
– Целую, – машинально ответила Анфиса.
В трубке послышались гудки. Анфиса откинулась на спишу дивана, так и не повесив трубку, из которой шли тонкие гудки.
Какое-то время она сидела и пыталась осмыслить, как жить дальше… Андрей явно, несмотря ни на что, надеялся на примирение. Влас? Здесь все было очень сложно. Одно было ясно: то, что между ними случилось, он считал ошибкой. Он ни разу ни слова не сказал об этом, как будто и не было ничего. «А чего ты ждала? Что он бросит все ради тебя?» – корила она себя.
Так Анфиса просидела несколько минут. Потом заметила, что держит в руках телефонную трубку. Нажала на рычаг. Так и не решив, что делать дальше, она набрала номер тети Маши.
– Наконец-то, явилась… – услышала она вместо ответа на свое приветствие.
Было ясно, что тетушка на нее сердита.
– Теть Маш, так получилось. Я пыталась… – начала оправдываться Анфиса, понимая, насколько двусмысленно и жалко звучат ее оправдания.
– Была бы ты рядом, Анфиса, ей-Богу, надрала бы тебе одно место, как маленькой. Ты что, предупредить не могла, что дома ночевать не будешь? Знаешь, переживаю я за тебя. Родная ты мне…
Когда словесный поток тетушки закончился, Анфиса в очередной раз соврала:
– У меня просто телефон не работал… Наверное, что-то на линии…
– Выход всегда найти можно. Небось не в деревне живем-то, – парировала тетушка. – А я вот уже к тебе собралась… На поиски…
– Нет, нет… – вырвалось у Анфисы.
– Что, тетку в гостях видеть не желаешь?.. – и, не дав ей возразить, тетушка продолжила: – А я из-за тебя на Анну напала, столько всего ей наговорила. Может, и ненужного… – Тон тети Маши стал несколько спокойнее.
– Что наговорила? – Анфиса испугалась, что тетя Маша могла обидеть Анну Максимовну.
– Сказала, чтобы она тебя в свои поиски не путала. Нечего тебя по складам таскать… Мало ли что? Кто знает, какие там у Антона пациенты-то были…
– А какие были? – Анфиса чувствовала, что тетушка что-то недоговаривает. – Что ты имеешь в виду?
– Чего имею… Антон – он же наркоманов лечил…
– Я знаю, – машинально ответила Анфиса.
– Откуда? Анна тебе об этом сказать не могла. Ей это не нравилось, и она ото всех скрывала. А сейчас к ней какой-то повадился: белобрысый, длинный, совсем бесцветный…
Анфиса вздрогнула. Описание в общих чертах подходило к одному из тех, кто захватил ее
– Откуда ты знаешь? – спросила она.
– Видела один раз, как он из ее квартиры выходил. Да потом и Анна говорила, что звонит ей, все Антоном интересуется… Не зря, ой не зря Светка уехала. Они, наверное, и ей жизни не давали. Во дела-то какие…
Анфиса попробовала попытать еще тетушку об Антоне, но та ничего больше не знала. Поговорив о разных мелочах и предупредив тетушку, что она будет искать работу и эти дни занята – не могла же она показаться ей в таком виде, будто побывала на демонстрации «Трудовой России» в момент схватки с ОМОНом, – Анфиса с ней распрощалась.
«Да, – думала Анфиса. Тебе только детективы читать… Собственную тетку и ту как следует расспросить не смогла… Ни Мегрэ, ни Пуаро из тебя не получатся… Должна бы сообразить, что не только тебя, а и всех близких Антона Штырь пытает… Ясно, Антон ему нужен позарез. Но где он? Где?» – К Анфисе вновь вернулась былая решимость, и она вспомнила разговор с Власом. Действительно, она уже не сможет бросить эти поиски: слишком много было пережито, много вопросов поставлено, а ответов на них пока не получено.
Синяки под глазами сменились желтизной. Но это было уже полбеды. Желтизну можно было замаскировать крем-пудрой. Так что, однажды глянув в зеркало, Анфиса поняла, что может спокойно появляться на улице. За эти дни многое было передумало, осознано… О ночной истории с Власом она уже думала спокойнее, уходили постепенно на второй план и воспоминания о кошмаре, когда перед ее глазами сверкало лезвие ножа и вид у Штыря был такой, будто он собрался потрошить, гостью… «Время лечит», – любила повторять ее
бабушка, и Анфиса не раз убеждалась в правоте этих слов.
Она получила перевод от Андрея, позвонила в фирму, цены в которой показались не слишком дорогими. На следующий день прикатили на грузовичке деловитые, сноровистые, без привычного опойного оттенка на лицах работяги, они притащили кучу железа и гору инструмента. Двое суток стучали, пилили, что-то вкручивали, выкручивали, сваривали и наконец превратили ее квартиру в тюремную камеру. На окнах – решетки. Двери – сталь, только из гранатомета возьмешь. Врагам не пробиться. И это очень угнетало Анфису. Особенно решетки на окнах – из-за них мир стал полосатым. Но все это создавало ощущение безопасности. Ее дом действительно превратился в крепость. Ни одному Штырю эту крепость не одолеть…
Зима опять оскалилась холодами. В воздухе кружились снежинки, под подошвами новых австрийских зимних сапог – о старых пришлось забыть – поскрипывал снежок.
После потасовки Анфиса привела в порядок свою шубу – повреждения оказались незначительными, хотя в одном месте она была пропорота, но удалось почти незаметно ее подлатать.
Анфиса обернула лицо шарфом. В холода больше всего у нее мерзло лицо. А как раз по лицу хлестал ветер. Дома в микрорайоне будто специально были расставлены так, чтобы гулял ветер.