Где обитает любовь
Шрифт:
— Тогда зачем эти увертки и ложь? Я не терплю лжецов в своем войске, тем более не желаю терпеть обманщицу у себя под боком.
— А мне, ты думаешь, легко дается обман? Совесть гложет меня. Тебе легче, ты открыто исполняешь свой долг, а я вынуждена таиться и хитрить. — Помедлив, она продолжила: — Спроси меня о чем угодно, и я тебе отвечу честно. Но не задавай вопросов о Рыжем Лисе. Я давным-давно, задолго до встречи с тобой, присягнула ему на верность и не предам его никогда. Я не стану помогать тебе ловить его и не выдам места, где он укрывается.
И сладостная опустошенность после любовного порыва, и выпитое вино, и искренние высказывания Элен — все вместе смягчило Ричарда. И еще ему стало легче на душе, когда он осознал, что никакой Рыжий Лис или другой уэльский разбойник не был любовником Элен.
— Пообещай, что ты впредь не будешь мне лгать, — сдаваясь, произнес он уже миролюбиво.
— Обещаю… если речь не зайдет о Рыжем Лисе.
— К черту этого мерзавца! Он для нас как заноза… мешает жить… — взорвался было Ричард, но тут же стих и заявил со смущенной улыбкой: — Никогда не думал, что позволю женщине утаивать что-то от меня.
— А я не думала, что обвенчаюсь с моим злейшим врагом, — сказала она и вдруг залилась слезами.
Ричард ни разу не видел ее прежде плачущей и принялся утешать:
— Разве я твой враг?
Прикосновения Ричарда творили чудеса — слезы струились по-прежнему, но не было в них горечи.
— Нет, ты мне не враг, — промолвила едва слышно Элен, надеясь, что это правда. К ее удивлению, простые эти слова произвели в нем переворот. Улыбка осветила его лицо.
— Я жалею, что был жесток с тобой. Я не хотел, но так получилось. Ты обиделась на меня?
Элен опустила глаза.
— Чуть-чуть…
Он не обидел ее, а напугал. Но разве она могла ему в этом признаться?
— Я бы обошелся с тобой по-другому, если б знал, что ты прежде не имела дела с мужчиной. Прости, что я не стал тебя слушать. Но зато теперь тебе известно, — тут он усмехнулся, — что мужчина в такие моменты напрочь теряет голову.
Ее лицо осветилось робкой улыбкой.
— Ричард, ты вправе мне не поверить, но выслушать меня ты должен. Я не хотела влюбиться, но влюбилась. И моя любовь — полностью и без остатка — принадлежит тебе.
Ричард приложился губами к ее руке.
— Конечно, я тебе верю. Разве не поклялась ты больше не лгать мне?
О боже, как он доверчив! И это после всего того, что она натворила. Нет, она и впрямь недостойна такого супруга!
А он между тем возобновил свои ласки, но теперь действовал с величайшей нежностью.
— Я причинил тебе боль по незнанию, но в любви нашей больше не будет места боли, а только лишь одно наслаждение. Я был нетерпелив и не успел пробудить в тебе ответное желание.
— Неправда, я тоже хотела тебя, но ты казался мне таким чужим… весь день с самого утра. Я боялась тебя.
— Но теперь я тебе не чужой?
— Нет. — Она зажмурилась, уже получая удовольствие от прикосновения его рук и в ожидании еще большего наслаждения.
Они
— Почему ты так прогневался на меня за мою ложь? Ричард нахмурился:
— Мужчине не нравится, когда любимая женщина водит его за нос.
— А тебя водили за нос твои возлюбленные? — набралась храбрости и спросила Элен.
— Бывало, — неохотно признался он. — Но не скажу, что часто. Вообще любовные игры не по мне, Элен. В них я, можно сказать, новичок. Я не был ни в кого влюблен раньше, да и избегал этого чувства. Мне казалось, что, влюбившись, я буду выглядеть глупо. И с тобой мы, наверное, не поладили потому, что я с самого начала взял неверный тон. Я говорю об этом сейчас в надежде, что ты извинишь меня за прошлые ошибки.
Элен по достоинству оценила его великодушие. Она угрожала его жизни, обманывала, унижала, а он любит ее, верит ей и исповедуется в том, что другой мужчина предпочел бы утаить.
— Прости и меня, Ричард, за мою ложь. Я хочу быть тебе хорошей женой, но все еще слишком многое разделяет нас.
Он продолжал возбуждать ее ласками.
— Я понимаю, любимая, понимаю…
Ричард опрокинул ее на спину, прильнул дразнящим ртом к ее рту, медленно просунул язык меж ее зубов и затеял игру, от которой волны удовольствия захлестывали все ее тело. Руки его нежили ее груди, то слегка сжимали, то отпускали, гладили и щекотали. Он восхищался их совершенной округлостью, и его чувство передалось ей, и она возгордилась своей красотой. Он пробудил в ней желание с легкостью, удивившей ее.
Элен сомкнула руки у него на затылке, потянулась вверх в предчувствии наслаждения, которое ожидало ее.
Ощутив ее пыл, Ричард прибег к иным ласкам. Губы его провели огненную дорожку по ее коже — между холмиками грудей до низа упругого живота и пустились в обратный путь. Он угадывал и находил именно те места, где ее тело жаждало прикосновения.
Пальцы его очертили границу треугольника шелковистых волос между ее бедер, затем туда же устремились его губы. Элен казалось, что вот-вот она лишится остатков разума и чувства реальности, останется лишь желание, кипящее, разрывающее на части каждую клеточку ее существа. Она выгнулась дугой, призывая его к себе и, наверное, устыдилась бы своего порыва, если б осознавала его. Она учащенно дышала и как заклинание произносила его имя и еще какие-то слова, которые невозможно было разобрать.
Лишь только Ричард вознамерился раздвинуть ей ноги, как они сами раскинулись широко в стороны, открывая ему путь к источнику наслаждения.
— Я не сделаю тебе больно, Элен. Теперь тебе будет хорошо, — твердил он, а она, забыв о причиненной им только что боли, стремилась, чтобы он скорее заполнил пустоту внутри ее.
И когда он вошел в нее, Элен вскрикнула, приветствуя его приход. Слияние их тел сулило ей избавление от томящей пустоты и освобождение от призраков прошлого.