Шрифт:
Глава 1
Чем сильней давишь на «газ», тем выше скорость, а это — впрыск адреналина в кровь, воспламенение сознания, сжатие сердца. Такая вот динамика — через скорость один дизельный мотор прибавляет обороты другому, тому, который бьется в грудной клетке. Скорость окрыляет, вызывая бурю положительных эмоций, к тому же она полезна и с практической точки зрения: быстрее едешь — дальше будешь. Лохи, правда, считают иначе. Но Рома Захарский к лохам себя никогда не причислял. Он — человек реальный, понятия имеет…
Быстро мчится его «Мерседес» по Кольцевой
Он помчался дальше, но и джип вдруг стал набирать скорость. Уж не погоня ли это начинается?
Рома на мгновение задумался. Джип старый, конкретные люди ездить на таком хламе не будут. А неконкретные?.. И почему окна у джипа затемнены?
Все это чепуха — бояться нечего. И убегать от кого-то там Рома не собирался хотя бы потому, что скорость у него и без того максимально допустимая.
Он ехал настолько быстро, насколько это позволяло движение, но «Рендж Ровер» не отставал. А впереди стал образовываться затор — поток машин стремительно сгущался, движение замедлялось. Скорость упала до сорока в час, когда джип обошел «Гелендваген» справа и лихо его подрезал.
Роман ударил по тормозам, и «Рендж Ровер» тоже резко сбавил ход… Удар оказался несильным, но ведь он был. А это значит, что нужно выходить из машины, разбираться.
Когда-то Роман был реальным бойцом в конкретной московской команде — и на разборках своей жизнью рисковал, и всяких козлов ставил на понятия. И наезжать он умел, и вид у него внушительный. Раньше, правда, он качался каждую свободную минуту, можно сказать, делал это с фанатичным рвением. Сейчас энтузиазм далеко уже не тот, но все-таки он старается поддерживать себя в форме. Мышцы не те, что раньше, но руки все равно мощные, плечи широкие. И весит он сто десять килограммов — это при том, что мышечная масса значительно преобладает над жировой. И ударить может убойно, и борцовским приемом с ног сбить. А на крайний случай у него есть травматической «ствол» — в поясной кобуре под курткой.
Разговора на повышенных тонах не избежать, в этом Роман все более убеждался, глядя, как из «Рендж Ровера» выходят плотно сбитые парни в спортивных костюмах. И такое ощущение вдруг возникло, будто он совершил скачок во времени.
В начале девяностых реальные пацаны сплошь одевались в нейлоновые спортивные костюмы. Кожаная куртка, «спортивка» плюс золотая или серебряная цепь на шее — такой выглядела экипировка конкретного братка. И сам Роман ходил так по молодости, потом кожаную куртку сменил малиновый пиджак. Сейчас на нем дорогой костюм от Бриони, да и не бандитствует он уже давно.
Зато у этих доморощенных «качков» лихие девяностые в одном месте играют. Кожаных курток нет, но спортивные костюмы в наличии, на мощных шеях — цепи из «цыганского» золота.
К Роману вышел
— Мужик, ты не прав, — спокойно сказал он, изучая его бесцветными, заиндевевшими от внутреннего холода глазами.
Короткая стильная прическа, высокий лоб, широкие скулы, хищный, с горбинкой, нос, жесткий изгиб тонких губ, на слегка впалых щеках — признаки черной щетины. Голос густой, немного урчащий. Говорил парень негромко, но Роман хорошо слышал его даже на фоне шумной дороги.
— Ни хрена себе! Ты меня подрезал! — взбучился он.
Но чернявый даже ухом не повел. Спокойный он, невозмутимый, но именно это и пугало. Знавал Роман таких людей — внешне даже доброжелательных, но со смертельно опасным брожением в мыслях. Эти люди обладали серьезными возможностями, потому им вовсе не надо было ни на кого наезжать, чтобы вызвать страх и трепет. И смертные приговоры они выносили запросто, и «торпед» с цепи спускали с потрясающей легкостью.
Стоящий же перед Романом тип такими возможностями не обладал, поэтому вся его внешняя невозмутимость, накачанная внутренней силой, — это всего лишь голые понты. Да и не сила в нем, а возможно, видимость…
Роман глянул на бампер в месте удара. Краска слегка содрана, да и «Рендж Ровер», можно сказать, не пострадал. Но дело не в повреждениях, а в принципе.
— Ты слева ехал, ты должен был нас пропустить, — сказал чернявый.
Явно пацан решил поиграть в крутого авторитета — пацанов крепеньких собрал, джип у папы взял. Спортивные костюмы, «ошейники», все дела… Этот клоун уже начал вызывать у Романа смех. И кулаки зачесались…
Но кулаки чесать не стоит: у противника численный перевес, и это могло сыграть с ним злую шутку. Роман один, а их трое.
Хотя нет, уже не трое… Как будто уловив мятежный всплеск его мысли, на помощь своим дружкам из джипа выбрался еще и четвертый «перец». Бритая голова, оттопыренные уши, вытянутая, как у лошади, челюсть, беспалые перчатки на руках. Он мог бы показаться смешным, если бы не исполинский рост и богатырский торс. Вид заспанный, а в глазах возмущение: «Меня?! Будить?!»
— А кто меня подрезал? — возмущенно спросил Роман.
Да, есть такое в правилах — кто справа, тот и прав. Но ведь подрезать тоже нельзя.
— Баш на баш. Как ты, так и мы, — холодно усмехнулся чернявый.
— Кто «мы»? Кто вы такие? Кого представляете? — зло и презрительно усмехаясь, спросил Захарский. И сам же ответил: — Шушера вы! Гопота дешевая! Вы хоть знаете, кто я такой?
— Нам все равно, кто ты такой, — не моргнув глазом, флегматично сказал чернявый. — Ты нам показал «фак», это раз. Ты нам разбил тачку… Ты должен за это ответить. Хочешь, головой отвечай, хочешь — деньгами.