Где правда, там и ложь

Гир Керстин

Лео нерешительно остановился передо мной.

– Странно всё это получилось с вами двумя, – сказал он. – Я последний раз видел отца на похоронах бабушки. Мы не обменялись и парой фраз – ему, как обычно, пришлось вытягивать из меня слова клещами. Но потом я сделал ошибку – спросил у него, как твои дела и по-прежнему ли ты считаешь всевозможные вещи. Я, собственно, спросил с иронией, подумав, что это его смутит. Но едва прозвучало твоё имя, как выражение его лица совершенно изменилось. Он стал выглядеть абсолютно счастливым, он не мог перестать говорить о тебе. Он сказал,

что ты опять заканчиваешь учёбу с лучшими оценками и будешь рада переехать в Лондон, потому что ты обожаешь ходить в музеи, и что твоя попытка пожарить стейки всегда заканчивается пожаром на кухне. И да, ты по-прежнему считаешь, но только тогда, когда ты думаешь, что он этого не видит.

– Один раз, – сказала я, глядя мимо Лео. – Только один раз был пожар на кухне.

– Как бы то ни было, – ответил Лео. – Ну, я пошёл вниз за сокровищем.

– Подожди, – сказала я и сунула ему в руки номер 243. – Надо оставить что-нибудь в сейфе для дядюшки Томаса. Пускай он там что-нибудь найдёт.

Лео ухмыльнулся.

– Ну, это жестоко!

– Да, не правда ли? – Я ухмыльнулась в ответ.

Пока Лео был в подвале, я медленно гуляла по первому этажу. Немногочисленная мебель была накрыта белыми чехлами, как это можно иногда видеть в американских фильмах. В гостиной по-прежнему стоял рояль. Я осторожно откинула чехол и открыла крышку.

Перед моими глазами возник образ Карла – когда он, облокотившись на рояль, с ожиданием смотрел на меня.

Я заиграла шопеновскую «Фантазию-Экспромт», опус 66. Рояль был, к счастью, настроен. Я ещё не закончила играть, как Лео вернулся из подвала. Его щёки пылали.

– Всё там, – сказал он и положил на рояль бриллиантовый браслет. – И даже ещё больше – я и не знал, что у моей бабушки столько украшений. Сейф выглядит так, как будто кто-то ограбил ювелирный магазин. Невозможно представить, что вся эта куча сокровищ больше года пролежала в пустом доме. Деду надо было отнести его куда-нибудь в банк и запереть в сейф, в этом смысле он поступил безответственно. Это счастье, что дядюшка Томас не смог подобрать пароль. «Одуванчик» всё-таки начинается не на букву «я»! Рано или поздно он бы на него наткнулся.

– Ты уже запер сейф?

Лео покачал головой.

– Ещё нет.

– Может, оставим для дядюшки Томаса что-нибудь ещё, не только пёсика? – предложила я.

– Ты что, жалеешь этого лгуна? Лично я ни капли!

– В сейфе была табакерка?

– О да, – ответил Лео. – Она стоит сорок тысяч.

– Сорок тысяч евро за табакерку? Давай оставим её дядюшке Томасу, он так её хотел!

– Да, потому что она так дорого стоит, – ответил Лео. – Давай лучше оставим ему парочку тех безобразных украшений, которые мой дед дарил моей матери в шестидесятых годах.

– Хорошо, но табакерку давай ему тоже оставим, – сказала я. – Пожалуйста! Можешь вычесть её из моей части.

Лео скорчил недовольную гримасу.

– Ну ладно, – сказал он.

На всякий случай я пошла с ним в подвал и своими глазами наблюдала, как он засунул в сейф номер 243 (прощай, мой маленький друг!), табакерку и шкатулку с драгоценностями.

–

Подожди, – сказала я, когда он уже хотел захлопнуть тяжёлую дверцу сейфа. – А вдруг ты вернёшься и достанешь всё обратно, чтобы бедному дядюшке Томасу ничего не досталось?

Лео вздохнул.

– Ты действительно недоверчива, – сказал он. – Но если это тебя успокоит, поменяй пароль и не говори мне его.

Так вот и получилось, что через полчаса я позвонила дядюшке Томасу на мобильник и сказала ему, что он, к сожалению, должен будет открыть сейф без меня. У меня не хватит духу вернуться в дом, где я впервые увидела Карла.

– Да-да, – нетерпеливо ответил дядюшка Томас. – А какой пароль?

– Ich ben `ne R"auber, leev Marieche, ben `ne R"auber durch und durch, – пропела я. – Правда, без «durch und durch».

– Что? Тут же больше девяти букв! – воскликнул дядюшка Томас.

– Возьми только начальные буквы, – ответила я. – И учитывай заглавные и строчные символы.

– Подожди! – закричал дядюшка Томас. – Как ты сказала? Это же карнавальная песня, да? Во время карнавала наши родители всегда брали нас с собой в отпуск кататься на лыжах.

– Но ведь песню вы должны знать! Она как про вас написана.

Дядюшка Томас, похоже, не понял, на что я намекаю. Впрочем, я уже положила трубку.

Лео хохотал, запрокинув голову.

– Честно, мне бы хотелось увидеть лицо дядюшки Томаса, когда он откроет сейф и увидит пса!

– Надо было бы вмонтировать в сейф камеру, – сказала я. – Но уже поздно об этом думать. Нам пора делать ноги. Дядюшка Томас доберётся сюда быстрее, чем пожарная машина.

Лео повёз меня меня домой. Драгоценности звякали на каждом повороте, и мы с Лео всякий раз улыбались. Повинуясь внезапному порыву, я попросила Лео отвезти меня не в Шершневый проезд, а в переулок Жука-бронзовки.

Лео кивнул в знак согласия.

– Кстати, недавно я видел тебя в кино. Но я был с Ларисой, и мне не хотелось заговаривать с тобой, чтобы не приводить тебя в смущение.

– В каком смысле? – Я бы с удовольствием поглядела на эту Ларису. – Чем бы это ты привёл меня в смущение?

Лео криво улыбнулся.

– Ну ладно, это я не хотел, чтобы ты привела меня в смущение. Понимаешь, у тебя есть такая манера, то есть я думаю, что ты делаешь это не нарочно… Кроме того, ты была не одна. Ты была там вместе с этим аптекарем. Лариса знает его, она ни в коем случае не хотела с ним сталкиваться, потому что он встречался с её подругой Тиной, а потом оставил её прямо перед свадьбой.

– Нет, это исключено, потому что Юстус… – я запнулась.

– Поверь мне, Лариса знает его очень хорошо, – ответил Лео. – Она сказала, что этот тип сначала производил очень приятное впечатление, но потом он бросил её подругу за две недели до свадьбы. Подруге понадобились годы, чтобы пережить это. Ты только себе представь – приглашения давно разосланы, свадебное платье куплено, ресторан заказан, стол оплачен… – не очень красиво, верно? То есть будь с ним осторожна. – Лео затормозил перед «Пумпс и Помпс». – Но вы же просто хорошие друзья.