Где рождается свет
Шрифт:
Наконец, старуха остановилась. Ее белые одежды мгновенно замерли, как окаменевшие. Диана выступила чуть вперед. Перед Смертью была дверь, очень похожая на ту, что вела в кабинет, только выше, и узор напоминал больше цветочный, чем морской.
— Ты должна усвоить кое-что важное прежде, чем я открою дверь, — Смерть сурово посмотрела на незваную гостью. — Здесь свой ход времени, и ты ничего не должна трогать. Любое твое вмешательство нарушит его.
Диана кивнула. Дрожь пробежала по телу, заставив содрогнуться. Она не знала, что ожидает увидеть, но предчувствовала что-то особенное. Костлявая рука толкнула дверь, и перед глазами предстал целый мир. Диана словно
— Как это возможно? — с шумным вдохом спросила Ди.
— Я не сомневалась, что тебе понравится, — гордо ответила Смерть. — Была проделана большая работа. Теперь ты понимаешь, почему меня так раздражает, что ты рушишь мои труды!
С усилием оторвавшись от невероятного зрелища, Диана устремила горящие глаза на Смерть.
— Объясни! Я хочу знать, как твой мир работает.
Рядом вновь возникли кресла с высокими спинками. Смерть жестом пригласила присесть.
— Видишь ли, тебе не понять. Пока еще. До тех пор, пока ты не займешь мой пост всецело, тебе будет недоступно это знание.
Диана досадливо поморщилась, но тут же переключила внимание:
— Но что они все делают? Просто живут?
— А чего ты ожидала? Конечно, просто живут. Занимаются теми же делами, что и при жизни. Ты могла обратить внимание, что это старая эпоха. Они жили в ней когда-то и остались в ней же. Так меньше потрясений.
— Тогда чем их жизнь отличается от земной? — недоумевала Диана. — В чем смысл?
— В моем мире нет боли. Никто не скорбит, не печалится, никто не стремится причинить зло другим. Можно оставить самое ценное посреди людной площади, и никому не придет в голову поживиться чужим. Больные исцеляются, одинокие обретают покой.
— А если человек жил болью? Скажем, был маньяком?
— Такие мне не нужны, — презрительно фыркнула Смерть. — Я их забираю, конечно, ведь окончание жизни приходит неминуемо. Если в душе остается что-то светлое, исцеляю ее и даю шанс существовать в моем, более совершенном и прекрасном, мире. Но бывают и загубленные души, которые уже не спасти. Такие я держу отдельно. Их бывшие обладатели становятся Тенями и проводят много веков в страданиях, проживая боль, которую причинили другим, снова и снова. И вечность их проходит вон в том хвойном лесу. — Она показала рукой на широкую темно-зеленую полосу. — Этот лес един для всех времен. В нем объединяется пространство любой эпохи. Что-то вроде единого перехода между мирами.
— А как люди понимают, что умерли?
— Они и не понимают. Видишь ли, я сделала так, что даже простые логические цепочки недоступны человеку. Разве что рутинные. Конечно, они догадаются, что если идет дождь, то нет смысла вывешивать белье сушиться. Но не более того. В противном случае это приводило бы к боли. Поэтому они живут как бы автоматически, — Смерть говорила с улыбкой, превосходством, разъясняя самые простые вещи, и, очевидно, ужасно гордилась
— Не понимаю, — Диана покачала головой и посмотрела в сторону иного мира. — А если привыкли страдать? Например, ребенок из плохой семьи?
— Видишь вон ту девочку? В зеленом платье, — Смерть ткнула пальцем, и перед Дианой будто вывели экран. Высокая, большеглазая девочка лет тринадцати с тонкими руками подметала двор и напевала какую-то незнакомую песню. — При жизни отец бил ее палками, насиловал и продавал таким же уродам, как он сам. Ее жизнь была адом. Поэтому сейчас она живет одна, а ее жалкий папаша мается среди Теней.
— Но как так может быть? Разве ее не волнует, где ее родители?
— Умершие не помнят ни тех, у кого есть душа, ни Теней, — довольно улыбнулась Смерть. — Признай, умно. Нет воспоминаний — нет страданий. Все, что дорого человеку, он хранит в душе. А душа больше не принадлежит ему. Там, — она махнула рукой в сторону открытой двери, — живет разум. Он знает, как себя вести, чем нужно заниматься, как проводить рутину. Этого вполне достаточно.
Волна жара прокатилась по телу Дианы. Восхищение сменилось негодованием.
— Значит, ты забираешь их души и просто делаешь марионетками?! Куклами в своем снежном шаре! У них ведь даже выбора нет.
— О, не драматизируй. Выбор им не нужен. Я сделала все для их блага. Поверь, эта девочка не хотела бы помнить свою убогую жизнь.
Диана встала и, шатаясь, подошла к краю двери. Ее раздирали такие противоречивые чувства, что прямо сейчас она не могла даже дать им определения. Калейдоскоп чужих жизней поворачивался перед глазами, как в детской игрушке. Диана снова уткнулась взглядом в красивую девушку с черной косой. Та что-то пошарила в кармане юбки и достала тонкую шелковую ленту. Приступ удушья сковал горло, ноги подкосились, и Диана в попытке удержать равновесие схватилась за стену. Рука скользнула по чему-то холодному и гладкому. Что-то невидимое полетело вниз, ударилось о пол и со звуком раскололось. Диана ступила за дверь, пытаясь разобрать, что она могла уронить в абсолютно пустом коридоре. Стены, пол и земля под ногами задрожали, и Тьма заволокла иной мир. Уродливая костлявая рука вцепилась в плечо и отбросила Диану назад сильным толчком. Калейдоскоп исчез. Вместо него Смерть яростно сверкала глазами.
Глава 11
— Ах ты, мерзавка! Я была с тобой вежлива и учтива, но с меня хватит!
Смерть вся дрожала от ярости. Казалось, вот-вот из нее полезут мерзкие ядовитые змеи. Диана вскрикнула и скрестила перед собой руки, пытаясь защититься.
— Я не хотела! — закричала она и повторила тише. — Я не хотела.
— Не хотела? — Смерть шипела и метала молнии. — Не за тем ли ты явилась, чтобы все тут разрушить? С момента твоего появления материя истончается и слабеет. Каждое, абсолютно каждое твое действие негативно сказывается на моей империи! Я предупреждала!
Она протянула руки и хотела схватить голову Дианы, но та увернулась и сделала последнюю попытку.
— Прости меня! Прошу.
Эти слова вырвались непроизвольно. Неожиданно для себя Диана осознала, что говорит искренне. Ей и правда было очень жаль. Внутри будто боролись две части: одна восхищалась Смертью, ее работой и, возможно, даже хотела бы продолжить дело старухи. А другая отчаянно противилась и кричала от ужаса. Диана быстро отмела эти мысли. Сейчас вообще было не до самокопания.