Где сходятся ветки
Шрифт:
Хочу поблагодарить свою супругу, Гаркунову Анастасию Петровну. Без нее не встать бы мне на ноги, не сделаться полноценным членом общества. Настя забрала из больницы и, если можно так выразиться, на руках выходила.
В числе первых впечатлений новой жизни – милое склоненное лицо, лучистые глаза, дарящие надежду. Как супруга успевала и со мной нянчиться, и с Митькой, которому тогда шел пятый месяц, – представить нельзя. Мы с ним с одних ложек ели, под одни сказки засыпали. Так и росли, наперегонки. То он «мамка» выговорит, то я «Настя». Грубо говоря, попеременно к груди прикладывались. Одно время и конфликты бывали. Смешно вспомнить, конкурировали за место в постели.
Помню, однажды попросила меня
Вскоре сына со мной одного во двор отпускать стали. А там уже только наши мужские игры – на перекладине посидим-поплюем, камни покидаем, до магазина сходим, в лужах на пустыре головастиков проведаем. Однажды из горы чьих-то кирпичей в котловане хижину сложили, ух, и досталось нам. Так крепла дружба.
Раз в неделю приходили врачи из поликлиники. По Настиному выражению, «для галочки». Успехи я делал большие. Уже через год свободно говорил, считал, писал. Мог и читать, если понадобится. Стала возвращаться память, вспоминались фрагменты жизни, картинки прошлого. Как покупал «Волгу», ту самую, на которой позже в ель впечатался. Как мы с Настей до дома ехали, она окно открыла, волосы у нее красиво развевались. Потом как гуляли по Петровскому парку – сирень цвела, Настена веток нарвала, хотя это и не положено. Пляж в Северодвинске, мы туда приехали шашлык жарить. Говорю – это уже в моей жизни было. Настя обрадовалась – конечно, было, и много раз! Польский ковер на стене – сам сказал, что нам его настины родители подарили. А еще картина – вид мелкого елового леса (это, скорее всего, на Уломских болотах), сижу один на мокрой кочке, к стволу прислонившись. И страшно, и встать нет сил. Тут вдруг голос родной – «Миша!». Оглядываюсь, а это Настя, бежит, спотыкается, морошка у нее из ведра сыплется. Подбежала ко мне, обнимает. «Куда ж ты делся, родной, мы тебя по всему лесу ищем». Я одно время все, что вспоминал, фиксировал. И события каждого дня тоже. Так мне тот доктор вонючий посоветовал.
Не прошло двух лет, жизнь вошла в привычное русло. Врачи отстали, а Насте я сделался помощником – по дому убирался, готовил, стирал. От прошлой немочи осталось только головокружение. Иногда поплывет все ни к селу, ни к городу, особенно, если забеспокоишься. Но это делу не помеха. Пришла пора о настоящей работе задуматься.
Учился я в Москве в Ветеринарной академии Скрябина. Окончил с красным дипломом. По словам Насти, всегда был человеком работящим, малопьющим.
До аварии часто ездил в столицу, пытался открыть частную ветклинику, а возвращался из поездок всегда мрачный: жаловался на неудачи, сложности в общении, говорил, что мечтаю проводить больше времени с семьей.
Так или иначе, когда встал на ноги и окреп в новой жизни, к животным больше не тянуло. Рядом по Ленпроспекту (мы живем в районе Жаровихи) открылась вакансия рамщика. Почитал литературу и устроился. Профессия, как я уже говорил, хорошая.
Еще скажу пару слов о супруге. Настя работает врачом-логопедом в детской больнице. Нрава она веселого, никогда не скучает. Иногда и потанцевать любит, и песню может спеть, особенно, если выпьет. Я по сравнению с ней даже сычом могу показаться.
Глаза у нее чуть раскосые, северные, нос широкий. Зубы молочно-белые, идеально ровные. Кожа гладкая. Ростом Настя выше меня, но в движениях присутствует скромность – как будто стесняется. Особенно нравится голос жены – неторопливый и рассудительный. «Медовый», как теща говорит. Нельзя не заслушаться.
Кроме того, Настя мастерица готовить. Таких пельменей во всем Архангельске не сыскать. Всегда
Семья моей жены большая: брат, жена брата, две их дочери. Плюс живы Настины родители. Все эти люди, так или иначе, помогали мне оклематься, почему и хочу рассказать о каждом из них.
Настин отец, мой тесть, Петр Ефимович Рогов, работает инженером по технике безопасности на рыбоперерабатывающем заводе. Это мужчина добрый, умный, образованный. Все что угодно починит. Часто он сидел со мной, приходя с работы, когда Настя не могла. Читал «Трех мушкетеров». Я, дурак, будил его, если засыпал он посреди интересного места.
Теща, Вера Игоревна Рогова, тоже проводила со мной много времени. Ее любимое блюдо – треска с картошкой. Вроде просто, а как запахнет с кухни, с ума сойдешь. Нальет немного маслица в треску, картошечку подавит, вот и готова лучшая на свете закуска. Еще небольшой ее рецепт – натрите чесноком корку черного хлеба.
Мне кажется, Вера Игоревна мудрая женщина и настоящее управление семьей крепко в своих руках держит. Петр Ефимович никогда ей поперек слова не скажет.
Настин брат, Евгений, пошел в отца по части способностей. Починить может что угодно. Сейчас работает в гастрономе – меняет батарейки, заводит часы, изготовляет ключи. А раньше был ювелиром и до сих пор может сделать любое украшение. Вот уж у кого руки золотые! Меня Женя научил ездить на велосипеде и играть в футбол. Мы с Митей до сих пор в свободную минуту выходим погонять мяч.
Жена Евгения, Людмила, работает воспитателем в детском саду. Это приятная женщина с мягкими на вид губами. Чем-то напоминает мне Настю – такая же неторопливая и плавная в движениях.
У Евгения и Людмилы – две дочки-близняшки: Лика и Вика. Сейчас им по десять. Девчонки заводные, веселые – и поют, и танцуют, и рисуют гуашью. Каждый раз, как приезжают, перед нами целое представление разыгрывают. Я думаю, такое всестороннее развитие получилось благодаря Людмиле, которая с утра до ночи с детьми занимается.
Семья у нас дружная. В любой момент стараемся вместе собираться. Удобно, что Настины родители живут тоже на Жаровихе. А Евгений с Людмилой приезжают аж с деревни Гневашево, где у них деревянный дом с зимним отоплением. Летом привозят свежие овощи, огурцы мы Женькины солим. Дом Евгений справил собственными руками при помощи моего бруса (то есть мною лично заготовленного).
Мы с Настей и Митей живем в трехкомнатной квартире ни много ни мало на шестьдесят три квадрата. Располагается она как раз напротив того места, где должны были построить бизнес-центр, да так и не построили. Хотя Настя говорит, даже макет в музее остался – там и магазин должен был быть, и ресторан, и торговый центр. Как раз перед тем, как я память потерял, строительство заморозили. Хотя мы уже чего только не напланировали.
У Митьки своя комната, вся обвешанная афишами футболистов. Имеются также небольшая гостиная и наша спальня. Есть плазменный телевизор, посудомоечная и стиральная машины, блендер и соковыжималка. В квартире недавно я поклеил обои, заменил паркет. Настя увлекается домашними растениями – так сковал для нее красивые подставки под кашпо. Пришлось у знакомого кузнеца с работы подучиться. Сейчас откладываем деньги на автомобиль. В летнее время ездим в деревню к дяде Жене удить рыбку.
Моя мать, Гаркунова Инга Анатольевна, содержится в ширшинском психоневрологическом интернате на Талажском шоссе. Она почти не двигается и не говорит – нуждается в ежедневном уходе. В аварию я попал, возвращаясь от нее. За сиделку платим двадцать тысяч в месяц. Деньги для нас немалые – поровну вычитаем из зарплат. Настина зарплата на треть больше моей.