Где собака зарыта?
Шрифт:
Вахян выразительно посмотрел на Гараева.
— Да, я думаю, проблем не будет, — подтвердил он.
И я поняла, о чем идет речь. Наверняка имелось в виду то, что последний, решающий матч будет судить тот самый лысый дядечка, которому в Дальнегорске удалось успешно запихнуть в постель нашу длинноногую красавицу Лену Ковалеву.
— Если ты согласна, то на этом все, — подытожил Вахян и полез в карман. Не дожидаясь моего ответа, он вынул из бумажника десять зеленых «франклинов» и протянул купюры мне.
Я положила тысячу в свой карман, поймав при этом напряженный и даже завистливый
— Останьтесь вдвоем и побеседуйте о том, о чем я сказал, — бросил на прощание спонсор и удалился.
«Все-таки в кавказских мужчинах есть что-то привлекательное, — подумала я, глядя на его удаляющуюся широкую спину. — При условии, конечно, если они достигают такого вот солидного положения, как Вахян. Тогда они ведут себя без суеты и откровенных приставаний..».
Я повернулась к Гараеву и вопросительно посмотрела на него.
— Он сначала подумал, что ты кем-то подослана, чтобы в команде воду мутить, — грубовато начал он, как-то при этом смущаясь.
Я пожала плечами.
— Конечно. Если учитывать мою профессию, бог знает что можно подумать, — ответила я.
— А ты правда частный детектив? — со скепсисом спросил Гараев.
Я сочла его вопрос оскорбительным и не стала отвечать.
— Не доверяю я всем этим штучкам, — продолжил тренер. — Но… Сергей Захарович сказал, что ты профессионал.
— Вам этого мало?
— Достаточно, — вынужден был признать Гараев и уставился в крышку стола. — Хотя я лучше использовал бы тебя в ином качестве.
И он неожиданно выразительно подмигнул.
— Вы должны рассказать мне о некоторых, так скажем, неофициальных моментах, — напомнила я ему о цели нашей встречи.
Гараев вздохнул, закурил и начал:
— В этом году мы должны выйти в высшую лигу. Если нет, то мне… — и он выразительно провел ребром ладони по шее. — Такие бабки вложены!
И действительно, из дальнейшего рассказа главного тренера я поняла, что с «бабками» в команде действительно, несмотря на кризис, проблем особых не было. В Тарасове, который местный губернатор объявил столицей Поволжья, футбол, как и полагается в развитых странах, становился элементом политики. Город, по мнению начальства, просто обязан был иметь клуб в высшей лиге. Поэтому почти весь годовой бюджет по спорту был истрачен именно на «Авангард». И это помимо денег, которые выделял официальный спонсор клуба, концерн «Тарлик», по иронии судьбы производящий как раз то, что со спортом абсолютно не вязалось — винно-водочные изделия.
— А эта рыжая-то молодец, — вдруг оживился Гараев, переходя в разговоре со мной на доверительный тон. — Тот судья, Карнаухов, мне потом шепнул, что ни у кого таких девчонок нет, даже в высшей лиге ему хуже предлагали… Так что… Наши спонсоры люди умные, не зря предложили создать эту группу поддержки. Может быть, мы на этих бабах в лигу чемпионов въедем. Спасибо Людмиле… Хоть она и не знает, чем ее девки занимаются.
Я скептически скривила губы. Хотя в футболе и особенно в его подпольных нюансах разбиралась я мало, но сдавалось мне, что в Европе вопрос о том, кто выиграл, а кто проиграл, решается все-таки в основном на футбольном поле. Но промолчала.
— Короче, надо как-то прорваться, — продолжил
— Вы думаете, что это наш главный рычаг?
— Ну, не главный, но… — и он потянулся, чтобы приобнять меня.
— Ладно, я поняла, — сказала я, отстраняясь. — Если у вас все, то я пойду размышлять, а потом действовать. То есть заниматься работой.
— Да, конечно, — сказал Гараев, но в его голосе слышались некие нотки сожаления по поводу моего, может быть, не очень теплого к нему расположения.
Я вышла из кабинета и, проходя мимо комнаты, где обычно проводились собрания команды, услышала голоса. Я заглянула туда и увидела, что собрание вовсю продолжается, только теперь уже без присутствия руководства. Моего появления почти не заметили, настолько игроки были увлечены обсуждением последних событий.
Обстановка была весьма накаленной. Когда я зашла, солировал левый защитник Олег Рудиков.
— Все, хватит, ухожу из команды, мне такая хрень на фиг не нужна! — срываясь на крик, заявил он, дергая тонким носом. — Я еще жить хочу. А то нас тут по одному всех… того…
— Да кому ты нужен! — капитан команды Шлангман нашел в себе силы улыбнуться. — Ты что, думаешь, всех подряд начнут отстреливать, что ли? Даже если так, то не думаю, что ты будешь в верхней части списка.
— А тебе слова не давали! — огрызнулся Рудиков. — Возомнил тут о себе невесть что.
— Спокойно, спокойно, — прогундосил другой защитник, Доронин. — Не надо нервничать.
— А что надо? — с кислой миной спросил Павел Фокин. — Раз пошло такое дело — жди беды.
— Не фига рассуждать, надо играть, и все, — прямолинейно ответил ему Витя Уфанов. — Без нас разберутся. По-любому, я не думаю, что за нами всеми кто-то охотится. За Глебушкой — понятно, он — звезда, — Уфанов с какой-то завистью порывисто вздохнул. — А мы — чего с нас взять!
— Интересно бы знать, кому все это надо? — спросил Фокин.
— Кому-кому? — передразнил Уфанов. — Локомотивцам из Верхнего, конечно. Это их рук дело.
— Откуда ты знаешь, Вить? — Фокин аж развернулся на месте. — Откуда такая убежденность?
— А потому что больше некому, — с серьезным видом поддержал Уфанова Шлангман. — Только вот как их за мягкое место взять — непонятно.
— Заметелить их, да и все! — брякнул вратарь Семушкин. — Братву собрать, поехать и дать им коллективных п…дюлей на всю катушку, а главного их вообще в Волгу скинуть. Пацанов я организую легко. За «Авангард» они и за так согласятся поработать.
— Это мы всегда успеем, — рассудительно произнес Боря Плющев, бородатый крепыш, который славился умением забивать со штрафных ударов. — Правда, Алдейро?
Бразилец уже с полчаса сидел невозмутимо и безмолвно, раскинув руки по обе стороны от себя, и, казалось, нависал над схваткой как памятник Христу на горе в Рио-де-Жанейро. Он ничего не ответил, поскольку мало что понимал в разговоре.
— Короче, — хлопнул в ладоши Шлангман, — пороть горячку нечего, играть надо. Я лично за себя не боюсь. Меня беспокоит только наш тренер. Что-то Владимир Григорьич сегодня совсем раскис, валерьянку глотал, еще там чего-то… Белоусов его наркотой заширял…