Где Спряталась Ложь?
Шрифт:
— А на дорожке политики не хотите помочь?
Ответ и «да» и «Нет» одинаково опасен. Но Никита, улыбаясь, отрицательно покачал головой.
— Извините, нет. Не собираюсь изменять своим принципам… Смею вас уверить, слишком дорожу своей независимостью, предпочитая быть незаметным.
Хозяин выслушал не проявляя эмоций, хорошо знал по досье, что Кушнир не кривляется, так и есть он не любит быть на виду. К тому же оберегая свою личную жизнь от постороннего любопытства, держит её за семью замками.
Вроде бы всё решено, обговорено. Но хозяин не спешил пожать руку и распрощаться. Кушнир внутренне похолодев, сосредоточился: невесёлая ситуация.
— У Долгова были серьёзные документы?
Вопрос
— Наверное, были, раз за ними охотились. Чтоб пресечь это безумие я передал всё службе безопасности.
Хозяин помучил подбородок.
— Все? — Никита развёл руками. — Жаль.
Никита ещё раз улыбнулся и сделав шаг от стола сказал:
— Как я вас понимаю, но увы, помочь ничем не могу. «Знает же обо всём, поэтом уи успокоился, а надеется ещё на случай».
Тот доброжелательно развёл руками.
— Ну на нет и суда нет.
Никита понял, что это самая лучшая минута, чтоб разойтись. Всё сказано, выяснено и получено… и он сделал этот шаг.
— Разрешите откланяться, дела резиной тянут.
Хозяин протянул руку.
— Рад был познакомиться. И ещё раз приношу извинения за то, что заставил ждать.
Никита пожал. Улыбнулся. Про себя подумал: «Хорошо, что выпускаешь». А вслух сказал:
— Взаимно.
«Ура! Ура! Ура!» Распрощавшись, Никита поспешил, сопровождаемый своей охраной к машине, где ждала его уже Лена. Санёк не дав разгореться эмоциям, упреждающе приложил палец к губам. И на мониторе компьютера Никита прочёл. «Осторожно, нас слушают и за нами идут. Но молчать нельзя. Ориентируйтесь и ведите беседу». Кушнир кивнул. Это был известный трюк. Просто и надёжно. Поцеловав Лену и подмигнув, спросил:
— В чём проблема, лапушка?
Пришедшая в себя «лапушка» ориентировалась по губам мужа да по машине катившей следом.
— Сама не пойму. Страсти — мордасти какие-то.
Никита пожал её ручки давая понять, что ухватил нить её фантазии.
— Ну о чём-то они тебя спрашивали?
Лена вздохнула.
— О генерале, погибшем не так давно.
— Не понятно, ты знала его?
— Не больше чем все. Понаслышке.
Санёк, оглянувшись усмехнулся и оттопырив большой палец, яростно закивал. Мол, здорово продолжайте.
— Бобик сдох. — Своё неудовольствие и раздражение Никита не играл, а демонстрировал, поэтому получилось натурально.
Ленино пожатие плечиками тоже выглядело не хуже.
— В смысле?
Никита разошёлся не на шутку. Возмущался и предполагал…
— Совсем глухо. Что ж их так париться заставило, ты сама — то, что думаешь?
— Возможно документы Долгова. Никто же не в курсе, что ты их передал безопасности.
— Всё возможно. Других версий нет и у меня.
Санёк, аж подпрыгнул впереди, выставив сразу два пальца.
— А ну его к лешему всё. Как ты себя чувствуешь? — притянул её к себе Никита, выполнив всё предписанное Саньком. — Я извёлся весь.
— Не считая похищения, всё не выходило из рамок приличия. Со мной нормально обращались. Я в полном порядке, очень хочется кушать, поехали домой.
Естественно, ей не пришлось его особенно упрашивать.
— Конечно, любовь моя.
Проскочив по городу, машина вынеслась на трассу, помчалась в пригород. Чужое сопровождение шло до самого поворота. Там обойдя Кушнира, они проскочили мимо и ушли, маскируясь, вперёд. Санёк перевёл дух. «Слава Богу, стрелять не пришлось!» Он специально не взял свою машину сопровождения, передумав на ходу, давая возможность чужим подойти близко к машине и прослушать разговор. Рядом с Кушниром сидели сейчас самые надёжные люди, каждый спокойно заменяющий троих, ребята готовые,
— Всё хорошо, когда хорошо кончается, — веселился Санёк, помогая им выбраться из машины. — Никита Богданович, сегодня выезд ещё планируется?
— Пока нет. Спасибо ребята.
— Кушайте на здоровье. Это наша работа.
Эпилог
Год-это оказывается совсем немного. Именно столько прошло с момента их знакомства. Сентябрь с золотом нарядов, остался позади. Первые морозы, обманув эту красавицу, тащили за собой вовсю подглядывающую через поседевшие ветки деревьев снежную зиму. Купленный календарь бороздили крестики. До жирной красной точки оставались считанные дни. Никита старался всё время оставаться дома, выезжал в офис только по большой необходимости. Как не присматривался к её состоянию, начало Лена всё равно скрыла. Терпела, пока схватки не стали частыми. Только тогда стараясь не пугать, предупредила Никиту, чтоб он вызывал акушерку и врача. Кушнир сразу, как и предполагала Лена, разнервничался. Принялся звонить не только медикам, но и Даньке, и Ире, и даже отцу. Лену сквозь боль пробивал смех. Ей почему-то вспомнились первые роды. Её ещё глупую девчонку тогда, Долгов привёз на «водовозке» с «точки» в сельскую больницу. Оставил корчащуюся от боли и умирающую от страха у больницы и, не оглянувшись даже, уехал. Промучившись сутки, она родила сына. Ко всем роженицам подходили медсёстры и передавали приветы от мужей. Они даже ворчали, что те замучили их теми самыми звонками. Лене не звонил никто. Очухавшись после родов, доползла по стенке к телефону. Позвонила дежурному по части. Попросила, чтоб передали Долгову. Всё-таки сын. Он должен был быть доволен. Но он появился только на третий день. Сказал, что дивизион на дежурстве, и он выехать не мог. Лене было обидно. Ей хотелось упрекнуть его, ведь можно было отпроситься, никто б не возражал и не чинил препятствий, но она, сглотнув обиду, промолчала. Долгов, есть Долгов. Служба превыше всего. Всё что не касается её такая мелочь, что даже не достойна его внимания. Ведь всё это было. Ужас! Вспоминать не хочется. У него ни на что не хватало времени — ни на любовь, ни на семью. Везде и кругом одна служба. Постепенно она прекратила трепыхаться и всё привыкла делать сама и одна. В конце концов, она решила поставить точку на своём прошлом. Забывать так уж всё. Сколько можно терзать себя. Вот сейчас, с рождением этой новой жизни… Её вывела из прошлого простреливающая боль. Она ойкнула и перекривилась, Никита метнулся к ней.
— Больно. Давай, я сделаю массаж. Потерпи, солнышко, уже на подъезде акушерка с врачом.
Лена хотела сказать ему, чтоб не нервничал так, всё идёт, как положено по природе. Но, вспомнив опять рождение Даньки, раздумала. Пусть суетиться, переживает, ей приятно это, даже легче от его присутствия и страха за неё и процесс. А Никита, закончив массаж, принялся целовать её вспотевшие пальчики, твердя:
— Больно, конечно, больно, ребёнок рвётся на свет. Потерпи, солнышко. Я тут. Я рядом. Скоро всё кончится.
— Хочется пить, принеси воды, — капризничала Лена, поглаживая ладонью большой живот.
— Сока?
— Воды. Простой воды, Никита.
Не отходя от неё, он схватился за мобильный.
— Сейчас вода будет, радость моя, К тому же медики прибыли. «Самое главное не грохнуться мне в истерический припадок», — звенело в голове.
Она кривилась от боли, пряча за ней довольную улыбку. Как хорошо, что он рядом! Вот так мечется и суетиться. Теперь она знает, что будущее пары будет счастливым, если этого хотят оба и насколько сильным окажется это желание.