Где спряталась ложь?

Сурская Людмила

— Привет, книжница, разбудил?

От сердца отлегло- не сбежал воспользовавшись моментом… Не так стыдно и обидно. Предательская слезинка сорвалась с ресниц и медленно покатилась по щеке. Она прошептала:

— Я привыкла к ранним подъёмам. Тебе приготовить завтрак?

Он долго не думал, плавая в гадалках и выборе.

— Вообще-то, я взрослый мальчик, могу, конечно, сам. Но если у тебя есть желание, я не откажусь, мне приятно общаться с тобой. Я отправлюсь в душ, а ты что-нибудь сочини.

Она заторопилась утрясти

меню:

— Блины с икрой хочешь?

— Одобрено.

И тут она увидела на нём следы этой жаркой ночи: засосы, укусы и царапины. У неё отнялся язык. Господи, ведь это всё натворила она. Какой кошмар! Увидев, с каким ужасом Лена смотрит на всю эту нарисованную ночью на нём картину, он улыбнулся:

— Ерунда.

Подумав, что надо успокоить иначе изведёт себя, он чмокнул её в нос, а потом в глаза и губы. Промурлыкал:

— Какая ты сладкая не оторваться…

Он ушёл, а она, ругая себя на чём свет стоит, страдала:- "Обалдела совсем. Чуть парня не сожрала, чума болотная. Что он теперь про меня подумает… Если б мне ещё вчера с утра кто-то рассказал об этом, я б обиделась". Накинув халатик, поспешила выскользнуть в кухню.

Блины? Что за проблема. Раз, два и готово! Она успела к тому моменту, когда он появился возле неё упакованный в банный халат и пахнущий свежим мылом. Лена пекла и кидала их один за другим на стопку румяных блинов. Ловко открыла банку вчера им купленной икры и принялась за кофе. Она не видела, как он вошёл. Он вырос за спиной и чмокнул в щёку. Его подбородок лёг на её плечо.

— Что, уже?

Лена, не спуская глаз с кофе, улыбнулась:

— Для этого много времени не требуется. Садись, ешь.

— А ты?

— Я тоже парочку съем, вот только кофе покараулю.

Он сел завтракать. Она торчала у плиты. Выбрав для себя линию поведения, ведя себя в своём раскованном стиле, тем не менее, напряжённо ждал, как с ним будет вести себя она. Но исподтишка наблюдая за ней пришёл к неутешительному выводу, что её поведение похоже скорее сейчас на материнское, сестринское… Это его расстроило. Хотя нет, румянец на щеках и быстрый отвод глаз от него говорит совершенно о другом и даёт надежду. Запив блин соком, не удержавшись, спросил лишь бы спросить:

— Лен, а чего не в кофеварке?

— Я ж заметила, что тебе больше нравится так… Вот…

Он понял её. Это приятно царапнуло сердце. Удивился, конечно. Лена молчала. Он долго молча жевать блины не выдержал, усмехаясь, заметил:

— У твоего Даньки райская жизнь. Так ты его не женишь.

Лена сняла джезву и разлив по чашкам кофе, повернулась к нему.

— Почему?

Никита отправил в рот ещё один блин, хорошо прожевал и принялся объяснять.

— Мужика под печать гонит две вещи: секс и еда. Если мать кормит, а девчонки без предрассудков разделяют постель, то для чего проблемы.

Не затягивая время на раздумья, Лена согласилась.

— Надо

признать, тут ты прав, риск есть. Раньше после армий, училищ, институтов строем шли в загс. Мораль диктовала и подталкивала. Хочешь иметь женщину, сначала женись. А сейчас женщины сняли с себя запоры, это породило им тут же проблему. У парней пропала надобность жениться. Разве что по залёту.

Кушнир прожевал ещё пол блина и отмахнулся:

— Расслабься. В такую глупую ситуацию могут влететь, сейчас только самые что ни на есть, малолетки.

— О, да! — отозвалась она. — С твоим-то опытом, не знать ли всех нюансов.

Это замечание, а вернее грубые намёки относительно его прошлого образа жизни он выслушал хладнокровно. Лена же лукаво улыбнулась. Она вспомнила их безумную ночь. Ей захотелось щёлкнуть его по носу, тем более подвернулся случай:

— Почему же, а мы после такой ночи. Всё прошло без тормозов и на горячую голову, — съязвила она.

У парня не дёрнулся ни один мускул, ни одна жилка не заиграла.

— Сравнила, ты ж не девочка, рожать не будешь, сделаешь аборт.

Ах, так! Не узнавая себя, она выкинула рога.

— Психолог. Ну а вдруг?! К тому же ты был неосторожен с точки зрения здоровья… Впрочем я тоже.

— В тридцать восемь-то лет, зачем тебе такие проблемы? А насчёт здоровья?… Ты ж чище современной девственницы. У тебя ж никогда никого не было…

— Справки навёл?

— Ну. — Он помялся. — Лен, можешь не дрожать…. я за своим здоровьем слежу. Без защиты не суюсь, с кем попало, не общаюсь, — это с тобой сорвался. Знаешь, на живую иное ощущение… Но, если желаешь, я приму меры… Давай договоримся: получать удовольствие, это нам обоим подходящий вариант наших отношений.

Она не сказала ни да, ни нет. Просто промолчала. Косо наблюдая за ним, сделала над собой усилие: "Ох, Долгов, Долгов, мы могли быть так счастливы вместе". В сердце заворошился червь обиды на бывшего мужа, на вот этого самодовольного порося.

Вот теперь она скажет ему:

— Ничего предпринимать не надо. Между нами больше просто ничего больше не может быть. — Поймав его насмешку, немного наигранную, сдерживая дрожь в голосе, продолжая упорствовать, взяла и сказала:- Всегда хотела иметь несколько детей, хотя бы троих, а если случилось, возьму и воспользуюсь?…

На его лице опять ничего не отразилось. Он продолжил работать приборами и челюстями. "Расслышал или нет?…"

— Что ж с мужем не состыковалась по такому вопросу? — спросил он, хотя и так знал после разговора с Данькой ответ.

Значит, расслышал. Она хотела сказать про упорство на этот счёт Долгова, но в последнюю минуту прикусила губу и промолчала. Буркнув: — "Не важно", — отстранив недопитую чашку поднялась и, поколебавшись, отошла к раковине мыть посуду. У женщины всегда есть чем занять паузу.