Где-то там
Шрифт:
— До свидания, — ответил всё ещё ошарашенный молодой хуман и вышел в приёмную.
Как только за ним закрылась дверь, Лерак спросил:
— Ну, что ты думаешь?
— А что тут думать? — тихо ответил вопросом на вопрос ректор, гладя в окно. — Это прорыв. Похожих открытий не было уже более трёхсот лет. Если сможем раскрутить эту теорию дальше и сохранить в тайне её суть, то тогда конкурентов в артефакторике у нас не будет. Только необходимо разработать маскирующее плетение, чтобы со стороны не было заметно реального состояния и структур
— Я понял. Но тут лучше бы привлечь Лениавеса. В этом ему нет равных.
— Я бы привлёк, — с сожалением проговорил ректор, — но о нём не слышно последние две недели, куда-то пропал с одним из своих друзей.
— Понятно, — кивнул эльфар. — Тогда…
Он неожиданно замер, замолчав, потом вдруг побледнел и, вскочив с кресла, метнулся из кабинета. Но у двери всё же остановился и, обернувшись, объяснил:
— Я в посольство. На караван, следовавший из княжества в империю, было совершено нападение над нейтральной территорией Леса. Подробности неизвестны. — И совсем тихо добавил: — Среди них была Эрея.
И выскочил за дверь.
«Что произошло? Какое нападение? Кто и что хотел этим добиться? Почему нападение было совершено в Лесу?» — завалил шквал вопросов ректора.
Но главным для него сейчас всё же был тот, от которого во многом теперь могли зависеть судьба и будущее империи: «Жива ли младшая дочь князя эльфаров?»
Задумавшись над свалившимися на его голову новостями, Старс несколько отключился от реальности.
Через некоторое время очнувшись и решив, что больше его сегодня удивить нечем, он невзначай покосился на письменный стол и обратил внимание на непонятно как оказавшиеся там конверты с корреспонденцией, доставленной из канцелярии императора.
«Как я задумался, — удивившись, отметил он факт появления писем в своём рабочем кабинете, — даже не заметил, как секретарь входила ко мне и занесла документацию…»
Машинально разложив их на столе, он первым вытянул бросившийся в глаза конверт, опечатанный оттиском перстня императора и внедрёнными в печать слепками ауры Лекарта и ауры получателя. В данном случае им являлся сам Старс.
— Это ещё что такое? — пробормотал он, поднося руку к артефакту, в который превратили сургучовую печать, и создавая плетение для инициализации проверки слепков, внедрённого в печать и его собственного.
«Такие письма, как правило, касаются государственной безопасности или вопросов, её затрагивающих, — задумался ректор, он не мог вспомнить, когда последний раз получал подобные послания, находясь на данной должности, но, быстро перебрав все значимые события в своей памяти, понял: — Никогда не получал».
Но раньше ему приходилось иметь с ними дело, когда он работал совершенно в другом ведомстве.
«Что там?» Он, затаив дыхание и сломав печать после того, как плетение по уничтожению письма перешло в неактивное состояние, вскрыл конверт.
Из него
Ещё до того, как прочесть письмо, понял, о ком в нём речь. Информация могла касаться деятельности единственных существ, обитающих в империи, да и по всему остальному миру, которые подчинялись напрямую приказам только двух разумных во всей Ареане, и среди них, как это ни удивительно, не было ни одного монарха.
Старс осторожно вынул послание из конверта. В нём было всего две строчки. Письмо начиналось такими словами: «Мальчик мой». Ровный и такой знакомый почерк заставил ректора оглядеться и поставить полог молчания, изолировать комнату от возможности внешнего проникновения и чужого любопытного взгляда.
«Помоги им. Благодарю».
И всё, больше на этом листе не было ничего. Ни подписи, ни каких-то дополнительных инструкций. Ничего.
Но этого и не требовалось. Старс знал и автора этого послания, и тех, о ком в нём шла речь. Но не понимал, в чём им могла понадобиться его помощь. И знал, что император в курсе того, о чём его просил написавший, ведь печать на конверте принадлежала ему.
Ректор академии вышел из кабинета в приёмную и спросил секретаря, миловидную девушку, несколько лет назад окончившую академию и ставшую специалистом в магии разума, да так тут и оставшуюся в качестве его личной помощницы и по совместительству одного из его главных советников, слишком уж неоднозначным и неординарным было мышление этой юной симпатичной особы:
— Реа, кто доставил этот пакет? — Он показал девушке распечатанный конверт.
— Молодой хуман, правда, не слишком похожий на курьера. Он передал мне все документы и вышел в коридор, — ответила она. — Что-то случилось?
— Не знаю, — нахмурился ректор. — Хотел кое-что у него уточнить. Видимо, придётся подождать.
— Секундочку, граф, — встрепенулась девушка, — по-моему, он всё ещё в коридоре, я не слышала, как хлопала входная дверь. — И она выскочила из приёмной.
Старс не успел сказать, что, если это тот, о ком он подумал, она бы ничего и не услышала.
«Странно, почему её не удивило, что и мыслей этого „курьера“ она не слышала», — задумался он о своей помощнице, которая славилась своим любопытством и наблюдательностью.
Но потом решил, что так обычно и происходит с теми, кому они встречаются. Если у них нет на то желания, то их и не замечают.
Ректор всё больше убеждался в том, что конверт сюда доставил один из его бывших знакомых.
— Граф, он тут, — вбежав в приёмную, радостно сообщила девушка. — Пригласить?
— Да, — ответил ректор и стал с интересом ожидать, когда войдёт «курьер».
Дверь приоткрылась, и в комнату втёк плавно перемещающийся субъект, которого принять за обычного курьера мог только слепой.