Где-то я это все… когда-то видел
Шрифт:
— Олег! А возьми меня когда-нибудь на тренировку! Всю жизнь мечтал побывать рядом с яхтами!
— Все свои сознательные три года? — парень усмехнулся, — Нельзя, Витек. Строго у нас там, посторонних не жалуют. А запись в секцию — только с десяти.
— Да ты меня только на территорию проведи! А там я растворюсь. Если чего, скажу, сам пролез. Ну, давай!
Олег с сомнением покачал головой, продолжая мучать гитару.
— Лады! Давай сделаем бартер!
— Чего?
— Ну…баш на баш. Я тебе показываю супер песню,
— Какую такую песню?
— Такую, что любую девчонку — влет! Со стопроцентной гарантией. Ну, если она, конечно, не глухенькая…
Олег непроизвольно кидает взгляд на стол. Как там себя дивчина чувствует на фотографии, бровями в стол? Давай, давай! Заглатывай крючок, романтик.
— Ну-у… не знаю.
— Упрощаю сделку! Я тебе исполняю эту песню, а ты оцениваешь сам — как будут реагировать на нее девчонки. При согласии — обучаю тебя за полчаса. А ты меня ведешь на тренировку. Идет?
— Идет! Держи гитару.
Я схватил инструмент, уселся на тахту и стал наигрывать вступление из «Титаника».
— В школе английский учишь?
— Угу.
— Тогда, внимай.
E-every night in my dreams… I see you… I fe-eel you-u.
Tha-at is how I know you… go on.
Fa-ar across the distance… and spaces… betwe-een us.
You-u have come to show you… go on…
Голос семилетнего ребенка, далекий еще от возрастной ломки, идеально ложится на шлягер Джеймса Хорнера. Олег, критично поджимавший губы с первых строк, теперь слушает затаив дыхание.
А ты как думал? Ведущий хит всех девчонок нулевых годов! Которые поголовно были влюблены заочно в душку Леонардо и его трагического героя. Тогда каждая вторая знала эту песенку наизусть. Теперь, по ходу, и ты ее выучишь…
Так, транспозиция вверх, финальный куплет, кода…
На! Получай!
Олег выдохнул.
— О чем это?
— О парне. Который спас свою любимую ценой собственной жизни. И который живет теперь в ее сердце. В том самом, которое продолжает биться благодаря ему. My heart will go on.
— Д-давай…Учи!
— Тащи листок бумаги и ручку.
Сейчас будет урок внеклассного английского…пения.
Глава 25
— Ерунда! Бред сивой кобылы! — Сан-Саныч явно не напрягается в выборе деликатных оборотов, — Дилетантский лепет. Горе от ума твоего, школьник-перестарок.
Это Козет в пух и прах разносит мою версию снимков с засвеченной фотопленки.
— Эту бухту со стороны Херсонеса в день раз по пятьсот щелкают все, кому не лень. Какой смысл, рискуя своей вражьей задницей, грести среди бела дня в центр фарватера? А? С точки зрения топографии? За-чем?
Я пожимаю плечами. Черт его знает. Может, ориентиры какие-нибудь…
— Потом, с чего ты взял, что это именно то место? Здесь на снимках — одна муть!
— Ну,… по контуру…
— По херонтуру! Опять домыслы с соплями?
Ага! Нашел дурака. Я еще тогда, в безголосом состоянии успел заметить, как ты на него кровожадно косился. И, главное, не злится же! Говорит размеренно, спокойным голосом. Гадости, конечно, говорит, но абсолютно без эмоций. Непостижимый человек!
— А вот то, что вышел на Олега — годится. Сближайся. Когда, ты говоришь, у него тренировка?
— Вообще-то, я еще не говорил, — замечаю язвительно.
— Когда у него тренировка? — невозмутимо переспрашивает этот чурбан.
Хоть бы один мускул на лице дрогнул!
— Завтра.
Задумчиво меня рассматривает.
— Красивое у тебя ухо. Дашь поносить?
Я непроизвольно хмыкаю. Ну, вот во всем талантлив человек! Во всем…кроме чувства юмора. У Ирины поучился бы, что ли…
— Хоть сейчас могу прицепить, — быстро реагирую я, — Если гарантируешь мне безопасность. На ближайшие полчаса.
Расплывается в широченной улыбке. Глазки — в щелочки, сразу становится похожим на монгольского сенсея.
— Не-а!
— Тогда носи свои. Уродливые и некрасивые…
— Ну, ладно, — становится серьезным, — в яхт-клубе под нашу контору выделена одна посудина. Это земля Гришко, он за нее отвечает. После обеда увидишь его на яхте «Орион», это… Ты чего?
От изумления мои брови поднялись, наверное, до границы волосяного покрова на голове.
— Ори-он?!
— Ну, да. А что тут такого? Ну, Орион. Яхта, как яхта. А ты думал, под нашу контору ялик дырявый выделят?
Ничего себе! Нашли, где спрятаться. Самая заметная яхта в акватории! По слухам — трофей с прошлой войны, бывшая собственность Германа Геринга. В городе нет мальчишки, который не заглядывался на это стройное двухмачтовое чудо. Ну и ну!
— Слушай, Козет. А Гришко, он что — в нашей команде?
— Я же говорю тебе, его район. И школа твоя тоже на его земле. Поэтому именно он тебя, уникума и нашел тогда. Через школьного завуча, агента своего, нештатного. Потом передал Пятому и все. Дальше он не в теме. А по яхт-клубу мы его подключим втемную. Считай — он в твоем распоряжении.
Теперь в улыбке невольно расползаюсь я.
— Тише-тише! Обрадовался. Ты смотри, нашу птичку не обижай.
— Почему это — «птичку»?
— У Гришко позывной — «Кочет»… Ты сейчас себе рот порвешь. Ну, чего, чего ржешь то?
Просто вспомнились любимые парусиновые туфли грозного чекиста.
Сан-Санычу я, правда, ничего объяснять не стал.
Политкорректность — она для всех времен!
Глава 26
С Олегом мы встречаемся на центральной площади и пешком двигаем до яхт-клуба. С Приморского бульвара он как на ладошке. По прямой — не больше километра, но нам надо обойти Артиллерийскую бухту. В принципе, тоже пустяки.