Где ты, Гдетыгдеты
Шрифт:
Мормыш Свиря поморщился.
– Сказочного зверя настоящим ружьем не застрелишь, только игрушечным.
Попугаев Вовка трахнул свое ружье о березу и заплакал.
– Слезами делу не поможешь, - сказали шныри.
– Нужно спасать.
– Я не умею, - сказал Попугаев Вовка.
Мормыш Свиря присвистнул даже.
– Спасать еще не умеешь, а стрелять уже научился...
Шныри уже шныряли и шмыгали. Собирали по берегу ручья разноцветную глину и разноцветные камушки. Растирали их в мелкую пыль. Смешивали с цветочным медом.
А
Вот тут Попугаев Вовка поступил как мужчина. Вырвал он из своей бедовой головы клок волос. Шныри кисточку смастерили. Подали Вовке банку с водой. Банок в лесу теперь сколько хочешь - туристы бросают.
Взял Вовка на кисть желтую краску. Нарисовал зверю Индрику глаза. Они тут же принялись вращаться и таращиться.
Поддел Попугаев Вовка на кисточку зеленую краску. Зверь Индрик язык высунул и слизнул ее. И себе и Вовке на лбу и щеках зеленых пятен наставил.
Дальше легче пошло.
Подставляет зверь Индрик бока. А Вовка знай красит.
И оба поют вдохновенно.
– Шла собака через мост, - поет зверь Индрик.
– Оторвала кошке хвост, - подпевает Вовка.
Мормыш Свиря, а также шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик тоже поют:
Черные овечки
Вылезли из печки.
Зашумели: "Бу-бу-бу!"
Не проходит дым в трубу.
Жеребенок Миша и мышонок Терентий про эти события ничего не знают. Только удивляются очень. Теперь как встретят они за одним углом зверя Индрика, так и Вовка там Попугаев. Как встретят за другим углом Вовку, значит, и зверь Индрик неподалеку. Теперь они неразлучные.
– Цынцы-брынцы!
– поют.
– Ланцы-дранцы!
ОБЛАКО НАД СИНЕЙ ВОДОЙ
Ты недоволен, конечно.
Столько сказок и ни одной тайны!
Вот тебе сказка - что в ней тайна, ты сам угадай.
КТО-ТО ЗОВЕТ НА ПОМОЩЬ
Зверь Индрик облил жеребенка Мишу из-за угла водой газированной с лимонным сиропом. Да еще в тот момент, когда Миша казался себе очень красивым.
Миша обиделся.
Пошел бродить по окраине города. Не по той, где высокие новые дома и асфальтовые дороги, - по другой, где нет ничего этого. Зато есть старые пароходы на козлах. Смоленые баржи. Дощатые заборы. Репей ростом с Мишу. И фиолетовый чертополох.
За одним забором, растрескавшимся насквозь, - глубокая, широкая яма. А в яме пыль.
В эту яму и упал жеребенок Миша, задумавшись.
Захотелось ему еще крепче обидеться, может быть, даже заплакать, лежа в пыли.
Но тут прямо перед своим носом увидел жеребенок Миша мешочек кожаный, который как бы выкрикивал: "Загляни в меня побыстрее!.. Ой, не трогай меня - я ужасная тайна!"
Жеребенок Миша мешочек схватил. Из ямы выскочил. Огляделся по сторонам и побежал к мышонку Терентию.
– Старинный предмет, потому что потертый, -
– Наверно, опять серебро и золото. Впрочем, давай посмотрим одним глазком и археологам отдадим.
Но мешочек был туго набит семечками. Тыквенными.
От семечек исходил запах тайны и тихий таинственный шум, словно шорох в пустой квартире.
– Чувствую, кому-то так одиноко, - прошептал жеребенок Миша.
– Чувствую, кому-то так не хватает друзей, - прошептал мышонок Терентий.
И вместе они прошептали:
– Чувствуем, кто-то нуждается в нашей помощи.
ТОНКОЕ БОДРОЕ ПЕНИЕ
Ни Главный Археолог, ни милиционер товарищ Марусин, ни прабабушка Агриппина, поглядев на семечко, ничего не сказали. Только зверь Индрик сказал:
– Молчу...
Жеребенок Миша и мышонок Терентий на Мишину речку пошли.
Молча идут по берегу.
Мишина речка тоже молчит.
В молчании набрели друзья на сарай, упавший в траву. Рядом с ним одинокая яблоня с одним-единственным яблоком.
В молчании пошли друзья дальше - очутились перед Воротами посреди поля и не заметили, как вступили на дорогу непроторенную, не широкую и не узкую, а как раз такую, по которой одному идти страшно.
Тут молчание кончилось.
– Миша, тебе не кажется, что мы идем слишком медленно?
– спросил мышонок Терентий, оглядываясь.
– Может, бегом припустить?
– Вперед бегом не идут, - сказал жеребенок Миша.
– Бегом идут только назад.
Мышонок Терентий хотел задуматься над Мишиными словами, но ему помешал странный запах.
– Удивительно. Пахнет мясной подливой.
Жеребенок Миша тоже принюхался. Обоняние у жеребят слабое - у жеребят слух хороший.
– Слышу тонкое бодрое пение.
– К чему бы это?
– спросил мышонок Терентий.
– Наверно, к тому же все, - прошептал жеребенок Миша.
– К тайне.
УГОЩАЙСЯ, БУДЬ ДРУГОМ
Тонкое бодрое пение происходило за кустом шиповника.
– Ты тут постой. Я сбегаю погляжу, - сказал жеребенку Мише мышонок Терентий.
– А я поверх кустов вижу. У меня шея длинная...
Видел жеребенок Миша огород цветущий. Над грядками сверкание переливчатое, будто брызги, а в брызгах радуга. На пеньке под кустом человечек сидел с красными волосами. И ему, Мише, махал рукой.
– Нас приглашают, - сказал жеребенок Миша.
– Пожалуйста, держи себя в руках. Пожалуйста, не удивляйся во весь голос.
– Здравствуйте, - сказал человечек, когда жеребенок Миша и мышонок Терентий вежливо к нему подошли.
Сверкание на огороде как бы рассыпалось, успокоилось - между грядками стояли другие человечки с разноцветными волосами.
Конечно, это был мормыш Свиря, а также шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня. И Саламандрик.
Шныри поздоровались приветливо и тут же снова забегали, да так быстро, что у жеребенка Миши и у мышонка Терентия засверкало в глазах.