Где ты, маленький "Птиль"
Шрифт:
— Благодарю вас, уль Владимир, — сказал капитан Рольт.
— А я — вас, — сказал папа. — За возможность хоть как-то помочь вам. Ки-лан сказал капитану Рольту:
— Уль Владимир обнаружил две лишних детали и даже один лишний узел в сварочном аппарате, не просто лишних, но несколько снижающих эффективность устройства.
— Что я тебе говорила? — строго сказала мне Пилли. — Со стороны виднее. С Земли. Разные подходы в технике, чужой взгляд свежее.
— Пожалуйста, Пилли, переведи мне текст на чертеже крыльев «планирования», который
— Переведу, — сказала Пилли. — Сложись ситуация при отлете благополучной, мы вообще подарим вам с папой два комплекта крыльев. Кстати, видишь: идея крылышек проста, а вы на Земле их не придумали. Другой взгляд. Обратная ситуация.
— Пилли! — заорал я, не сумев сдержаться. — Это же гениально — подлинные образцы! Ты — добрая фея, Пилли!
— Я добрая — «кто»? У нас вроде нет эквивалента.
— Фея, это, ну, такая… фея. Как мне кажется — хорошенькая женщина… Волшебная.
— Я — красивая женщина! Еще чего — «хорошенькая».
— Да. Фея — это красивая и хорошенькая женщина из сказок, и, по-моему, она иногда живет в лесу. Хотя в лесу, скорее, живут маленькие сказочные существа — эльфы и гномы…
— Но я — фея, да? Волшебная? Волшебница?
— Да! Сверхволшебница!
…Еще в Калихаре, собираясь в это путешествие и вынимая коммуникатор из сумки шпиков, я обнаружил книжку. Да, книжку. Они, эти шпики, стояли с сумкой и книжкой для меня, и в одного из них летел нож Олуни. Но все могло быть по-другому. Не найди меня Оли и будь у меня лазер, думаю, я вынужден был бы пустить его в ход. Чик-чик — и тех двоих нет. А они мне книжку принесли! Я понимал, это была их игра в добрых повстанцев, но все же они могли бы ее и не принести, а принесли, а я бы их… Что-то в этом сочетании было для меня едким каким-то, с оттенком нытья в душе, неуютным.
— Кажется, не один я ломаю голову над машиной в квистории, — сказал мне Ир-фа, и я забыл о шпиках.
— Если идти не от захода Орика к квистору, а от другого политора, то от кого, как? — сказал я.
— Надо думать, — сказал Ир-фа.
— Если дверь в кабинете — в стене, в сейфе, то, скорее всего, она явно связана с сигнализацией.
— В этом можно не сомневаться, — сказал Ир-фа.
— А как вы думаете, Пилли, — сказал папа, — если машина несколько разлаживается, но влияние ее поля на геллов так же сильно в Тарнфиле, то не может ли оно ослабнуть на больших расстояниях настолько, что геллы почувствуют, скажем, половинное раскрепощение?
— Нет. Если поле все же сильное, передатчики его сохранят.
— Машины-передатчики не имеют такого «ухода» за ними, как главная, та имеет, так сказать, двух ученых-«врачей», а армия передатчиков — нет. Почему?
— Я думаю потому, что передатчики, как устройства, значительно проще, грубее и надежней.
— Но они соединены между собой, чтобы охватить всю Политорию? Они не только автономны, но связь идет и от одной к другой? — спросил папа. Пилли кивнула. — Значит, случись поломка одной из
— Думаю, да, — сказала Пилли.
— Уль Орик, — сказал папа. — На рудниках, на этом берегу, работают геллы?
— Да, это богатый район, и геллы там обязательно работают.
— Значит, на каком-то расстоянии от рудника должна находиться машина-посредник?
— Разумеется, — сказала Пилли. — Но — поди знай — на каком.
— Орик, — сказал папа. — Есть ли здесь один-два ближних рудника, которые связаны с повстанцами?
— Да, конечно, — сказал Орик. — Рудники — это стационары? Маленькие поселки?
— Да. В них живут и рабочие-геллы.
— А ваше появление на руднике нормально?
— Как члена правительства и при наличии аппарата управления рудником — вполне.
— А вы что, допускаете, что в каком-то руднике аппарата управления нет? — спросил папа.
— Да, я это допускаю. Теперь — вполне.
— Тогда вывод такой: там, где на руднике есть начальство, можете появиться и вы, и я. — Орик кивнул. — А ваша связь с квистором с помощью малого коммуникатора возможна?
— Да, но достаточно ослабленная по силе.
— Ясно. А передатчик Рольта, с помощью которого он говорил с другими подлодками, у него всего один?
— Уверен, что не один.
— Очень хотелось бы «обнаружить» такой рудник, где начальства, возможно, уже нет.
Орик улыбнулся:
— Я намерен кое-что выяснить завтра.
— И заодно поклянчите у Рольта сильный коммуникатор. — Ир-фа, — спросил я. — А в лесах, там, куда мы плывем, — есть кольво?
— Да. И крупные, — сказал он. — Здесь поглуше.
— Пилли, я не первый раз на вашем море, но не видел ни одного паруса, — сказал я.
— А откуда им взяться? — сказала Пилли.
В ее вопросе что-то было, раз уж она не спрашивала: «А что такое парус», и я спросил:
— А куда им деться?
— Все это было, — сказала Пилли. — Были когда-то и торговые, пассажирские, гоночные, большие, маленькие, средние. Но их вытеснила со временем «доска».
Я прекрасно понял ее: так нужное ей слово оказалось понятным сразу же.
— Уль Ир-фа, кстати, в свое время был, и не раз, чемпионом Политории по гонкам на доске с парусом, — добавила Пилли.
— Вы какие-то уникальные! — сказал я. — Рядом с вами даже сидеть как-то неудобно, честное слово. Все-то вы умеете!
— Не думаю, что ваша мама хуже. Даже если она только кормит и поит вас с папой, то и этого вполне достаточно.
— Она у нас — высший класс! — сказал я и поглядел на Ир-фа. Он, улыбаясь, кивнул мне. Мне не объяснить это словами, но, по-моему, Ир-фа был великий старик, нечто вроде Малигата на свой манер. Вот ведь мы минут пять говорили о доске под парусом, он был неоднократным чемпионом Политории', но в разговор не включился. Не то чтобы не сказал, кем он был, а просто не принял никакого участия в беседе о парусах вообще — только слушал и улыбался.