Где ты, Потомуч?
Шрифт:
– Фу-у, – выдохнул папа, – Ну и дела… Что будем делать, Костя?
– Может, милицию вызвать? Или МЧС?
– Ага, сейчас пойду и позвоню: «Дяденьки, родненькие, помогите! Ко мне в дом ворвался говорящий кот, съел трехлитровую банку варенья, прогнал меня с кресла и храпит так, что штукатурка с потолка сыплется…». Они быстро приедут. Вместе со «скорой помощью», – папа покрутил пальцем у виска.
– Факт! – заберут в «психушку», – прервав на мгновенье богатырский храп, проворчал кот.
Папа перешел на шепот:
– Боюсь, от этого Потомуча так просто
– Факт! Не избавиться, – так же шепотом заметил кот.
– Тогда пускай он поживет у нас, – глаза Коськи радостно заблестели.
– А что, собственно, вам остается? Я и так живу у вас, – Потомуч перевернулся на другой бок и продолжил свою громовую симфонию.
Коське казалось, что где-то вдалеке добродушный великан перекатывал с места на место каменные валуны. Валуны то с грохотом падали с большой высоты, то дробились на множество мелких осколков. И все это сопровождалось продолжительным эхом. А потом Коське стало казаться, что этот грохот, этот звук падающих осколков и далекое эхо складываются в песню. В необычную колыбельную песню:
Чтобы день перелистнуть
Спать ложись, пора уснуть.
Крепок сон. Мой сон могуч.
Спи, великий Потомуч!
Сядет солнце в тишине,
Там, в далекой стороне.
Крепок сон. Мой сон могуч.
Спи, великий Потомуч!
Опускается к нам тишь.
Папа спит и спит малыш.
Крепок сон. Мой сон могуч.
Спи, великий Потомуч!
Сладкий сон приснится нам.
Людям всем и всем котам.
Крепок сон. Мой сон могуч.
Спи, великий Потомуч!
Завтра будет много дел.
Колыбельную пропел
Тот, кто рядом, кто могуч,
Спи, великий Потомуч!
Впервые за несколько лет Владимир Сергеевич и его сын заснули быстро, без лишних бессмысленных разговоров, без пререканий и упреков.
Оказалось, что храп Потомуча был какой-то необычный. Он не раздражал, а, наоборот, усыплял.
Глава 2
Потомуч Камутуга, говорящий, ходящий на задних лапах кот поселился в доме семьи Ромашкиных основательно. В первые дни знакомства еще кто-нибудь из Ромашкиных нет-нет, да и вздрогнет, услышав то вкрадчивый, то звонкий голос кота. Прошло немного времени, и никто из них уже не мыслил жизни без Потомуча. Папа не задерживался на работе, а Коська торопился, просто летел, как на крыльях домой после школы.
Вечером все трое собирались в большой комнате и начиналось нечто необыкновенное.
К примеру, Коська делал уроки. Он открывал учебник русского языка, и, будто, про себя, читал:
– «В порт пришел фрегат с грузом шелка» Так, интересно… Как пишется: «фригат» или «фрегат»? «Шелк» через «ё» или «о»?
Потомуч тут же отзывался:
– Какие вы странные, люди. Зачем создавать себе проблемы на ровном месте? Вы когда-нибудь видели, чтобы коты прыгали на лыжах с трамплина или защищали докторские диссертации? Не знаешь, как писать эти слова, напиши другие.
– Какие – другие? – подхватывал игру Коська.
– Диктую,
– Отличная фраза! Только я не знаю, как правильно написать: «треской», или «триской»? И что такое «траулер»?
– Боже мой» Ты просто педагогическое недоразумение! Так и быть, делаю тебе уступку. Пиши: «К берегу подошла лодка с двумя карасями». Доволен?
– Класс! Еще по математике задано. Поможешь?
– Валяй. Я сделаю из тебя академика Иоффе.
И Коська начинал читать задачу по математике: «На лугу паслись шестнадцать коров. Десять из них спустились к реке напиться. Сколько коров осталось на лугу»?
Потомуч громко фыркнул, шерсть встала дыбом, а глаза блеснули зеленым светом:
– Разве это задача? Это просто издевательство над бедными животными. Разве с такой задачей выполнишь Продовольственную программу?
– А при чем тут Продовольственная программа? – улыбнувшись, спросил Владимир Сергеевич.
– Как при чем? Как при чем? Получается, десять коров напьются и вечером надоят во ведру молока, а остальные пусть от жажды всю ночь мычат? Это никуда не годится. Пиши такой ответ, Константин: «Решение. Шестнадцать минус десять равняется тридцать пять!» Написал? Ну, вот, теперь все в порядке – коровы напоены, дояркам – по ордену, и государственный заказ выполнен! Что там у тебя дальше?
Как вы сами понимаете, за такие вольности любой учитель будет ставить одни «двойки». Поначалу весь Коськин дневник был похож на красное лебединое озеро из-за этих отметок.
Но, постепенно, Коська так увлекся выполнением домашнего задания, что стал разбираться и в математике и в русском языке и в других предметах. В школе он все чаще получал хорошие отметки, а когда слушал советы Потомуча, лукаво улыбался, но в тетрадь записывал верные решения. Потомуч был не против.
Был только один школьный предмет с которым Потомуч ни за что не мог согласиться. Речь идет об «Окружающем мире».
Коська читал:
– Животный мир развивается от простого к сложному. На низшей ступени развития стоят беспозвоночные, чуть выше – рыбы, над ними – земноводные, еще выше – рептилии, птицы и звери. А на вершине эволюции – человек.
– Мя – у! – Потомуч так громко вскрикнул, что Коська с папой подпрыгнули на диване. – Что? Что такое? Это возмутительно! Какое неслыханное невежество! «Человек – вершина эволюции!» А я, стало быть, подножие эволюции?
– По-моему, здесь все логично, – сказал Владимир Сергеевич.
– Логично? И вы еще себя считаете здравомыслящим человеком?
Потомуч взял папу за руку и подвел ему к зеркалу на стене.
– Вот, полюбуйтесь, – показал кот на свое и папино отражение. – Что вы видите?
– Человека и кота.
– Нет-нет, уважаемый. Это зеркало показывает не просто кота и человека, а самое совершенное существо на свете – Потомуча. Ну, и вас – гражданина Ромашкина.
– Интересно, в чем же заключается ваше совершенство? – обиделся за весь человеческий род папа.